Сплю я плохо – рана беспокоит. Знаю по прошлому разу, болеть
зараза долго будет. Главное, половина груди нечувствительна, а под
ключицей боль кромешная. Проклятые нервы…
Утром еду в больницу. Звоню на фабрику и директор присылает
машину. Можно было бы пройтись, больница находится в пятнадцати
минутах, это та самая «двушка», в которой я лежал когда-то с
Платонычем, но родители настаивают, чтобы я ехал только на машине.
Ладно, не хочу с ними спорить, расстраивать, итак они натерпелись
из-за меня.
Хирург внимательно рассматривает мои бумаги, выписки, заключения
и снимки.
– Ну что же, Егор, – выдаёт он резюме. – В принципе, картина
хорошая, но боли меня настораживают. Расслабляться нам пока рано.
Предстоит ещё долгий путь к окончательному выздоровлению. Организм
у тебя молодой, сильный, но ему надо помочь. Так что, готовься к
длительной реабилитации.
Да знаю я, знаю. Не первый раз эту пулю хватаю. Лучше бы,
конечно, на поле боя, чем вот так… Ну, с другой стороны, значит так
надо.
Получив рецепты и кучу наставлений, выхожу из больницы и снова
сажусь в машину. Если честно, чувствую себя хреново после перелёта.
Всё болит, голова кружится, даже, кажется, что есть небольшая
температура, хотя врач ничего не намерил.
Ладно, поговорю сейчас с Большаком про Трыню, а потом поеду к
Новицкой, наводить мосты любви и дружбы. Машину я пока отпускаю и
говорю водителю, когда снова приехать. Медленно и спокойно двигаюсь
к дому.
На лавке у подъезда сидят двое парней лет двадцати пяти.
Спортивные, на блатных не похожи. Чего здесь делают, непонятно, но
ладно. Не буду же я с ними сейчас бодаться. Мне бы в коечку,
полежать немного.
– Э, слышь, – явно ко мне обращается один из них.
Блин, у меня что, на лбу написано, что я приключений ищу?
– Извини, земляк, не могу сейчас с тобой говорить, – бросаю я и
шагаю дальше.
– Слышь, Бро, это ведь ты Бро, правильно?
И кто это такие? Что за чудеса на виражах?
– Кто спрашивает? – отвечаю я.
– Корней.
Они встают и подходят ко мне. Сзади появляются ещё двое,
постарше. Выглядят солидно, один в костюме, другой в тёмных очках,
джинсах и футболке.
– Ну, допустим, – останавливаюсь я. – Но сейчас не могу уделить
вам внимание. Болею.
– Да знаем мы, знаем, – кивает тот, что в джинсах. – Знаем, что
ты маслину от ментов словил.
Ого, легенда уже пошла в народ. Так рождаются герои эпоса.
Легенду эту, впрочем, придумал не народ и не я сам. Её придумал
Злобин, кагэбэшник, похожий на Де Ниро.