10
апреля 1971 г. Дом Аристарха, Святославль
Естественно, я заинтересовался. Красивые узоры!
Твердое дерево! Экзотика! То, что надо.
– По
пятерке заплачу, – сказал решительно, – куда идти?
– Да погоди
ты! – махнул рукой Аристарх, – Нестор кому угодно не продаст.
Боится, что за спекуляцию прихватят. Я к нему зайду, скажу, что для
меня надо. А как договоримся, тебя прихвачу, скажу, что ты мне их
таскать будешь. А то я старый совсем. Тогда и деньги прихватишь,
мне их дашь, а я ему суну. А доски сразу к себе на стройку и
отопрешь.
Я слушал и
кивал. А потом добавил:
– А можно,
не сочтите за наглость, все же к вам, в мастерскую? Тут все
оборудовано, тем более, если дерево твердое, тиски будут
нужны.
– Да
конечно, Пашка, что ты, как чужой! – даже немного обиделся
Аристарх.
Пошёл с
коромыслом наперевес по улице. И всё думал, думал…
Дома у
бабушки уже был готов ужин, пахло чесночком и ещё чем-то. В животе
заурчало, бабушка хмыкнула и подала мне салат из свеклы с майонезом
и большой кусок черного хлеба с кусочками сала.
С голодухи
чуть язык не проглотил. Наевшись, сидел с бабулей за столом,
обсуждали будущее Никифоровны.
– Зачем
вообще ей работать? – удивлялся я. – Она уже давно на заслуженном
отдыхе. Вот пусть и отдыхает.
– Боюсь я
за неё, – вдруг сказала бабушка. – Ты ещё молодой, не понимаешь. А
в старости каждый день начинается с усилия: надо заставить себя
встать с кровати и заняться делами. Легче вставать, если у тебя
есть обязательства, долг заставляет. Вот, например, у меня есть ты,
мне хочешь – не хочешь, болит – не болит надо встать, приготовить
тебе завтрак и рубашку погладить, собрать с собой обед. А если бы у
меня не было тебя или работы, я бы так и лежала до обеда в постели,
болячки свои холила и лелеяла. Мы на заводе уже заметили, как
проводим кого-то из возрастных работников на пенсию, год – и нет
человека.
– Да,
движение – это жизнь, – удивлённо покачал я головой. Не привык я
как-то к такому. С моей прошлой работой не засидеться было никак.
Постоянное напряжение, адреналин. Про полежать лишние пару часиков
речи не шло. А ведь, если подумать, и правда некоторые мои знакомые
довольно быстро стареть начинали, едва закончив активно работать. –
Куда же нам Никифоровну пристроить?
– Да вот
даже и не знаю, – грустно пожала плечами бабушка, – возраст у нее
пенсионный, на завод к нам не возьмут. И даже дачи у нее нет, не
любит она сады-огороды все эти, – в сердцах добавила
она.