– А ты даже в такой серьезной ситуации продолжаешь
дурачиться и называть меня светлостью! – в голосе Квентина не слышалось злобы,
скорее дружеский упрек. К этому моменту даже самому твердолобому наблюдателю
стало бы ясно, что двое мужчин – давние друзья. Но вокруг не было ни души, если
не считать лошадей и полевую живность, но им не было до людских дел никакого
дела.
– Так вот, – продолжил Седрик, вновь придав своему голосу напускную
серьезность, – о чем это я, король – на смертном одре и в любой момент может
воссоединиться с Алором.
– Иначе ты бы ни за что не заставил меня поехать в столицу,
– пробурчал себе под нос его собеседник.
– Да-да, Вы нарушаете приказ, я помню. Но речь сейчас не о
том. Как Вы считаете, кто унаследует трон после трагической кончины Фридриха?
– Конечно же Вернон, – Квентин выглядел озадаченным, – он
старший сын.
– Старший сын, который последние пятнадцать лет, с самого
совершеннолетия, управлял Льежем? Он темная лошадка, дворяне его не поддержат.
– Как будто у них есть выбор. Он наследник престола.
– Ах, Ваша Светлость, для такого разумного человека Вы порой
проявляете удивительную наивность! Король может стать королем, и, что даже
более важно, надолго королем остаться, только при поддержке двора.
– На что ты намекаешь, Седрик?
– Я не намекаю, Ваша Светлость, я склонен говорить прямо.
Уверен, уже сейчас наши с вами друзья, – из уст Седрика последнее слово
прозвучало особенно мерзко, – подбивают клинья под позиции Вернона. Возможно,
им даже удастся убедить его отречься.
Квентин только усмехнулся:
– Я помню Вернона. Не думаю, что кому-то удастся его
запугать. Не после того, через что он прошел.
Седрик лениво пожал плечами:
– Тем хуже для него.
Мужчина замолчал, продолжая жевать травинку, пока Квентин
буравил его глазами. Наконец, тот не выдержал и спросил:
– И кого же, ты считаешь, поддержит двор?
– Ооо, – тут же оживился Седрик, – здесь есть множество
вариантов. Во-первых, есть группа министра финансов. Не знаю, в курсе ли Вы, но
в последние годы он стал очень близок с королевой. Если вы понимаете, о чем я.
При этих словах у Квентина дернулся глаз – движение столь
необычное для его обычно спокойного и, в отличие от его друга, почти лишенного
мимики лица.
– Так вот, – продолжил Седрик, – я думаю, министр будет
пытаться продвинуть Матильду на трон, напрямую или через какую-нибудь мерзкую
схему – это очень в его духе.