Встретиться? Почему бы и нет, только вот на моей территории, из
поместья меня пока не выпустят, даже несмотря на грозную и льстивую
бумагу от ОКЖ, состряпанную на гербовом бланке Доброславским.
Тра-та-та, труля-ля-ля, в знак признательности в помощи, то-се,
премируется путевкой в санаторий ОКЖ «Чертоги»... И внизу — «Явка
обязательна». Больше на повестку похоже. Но на отца составит нужное
впечатление. К тому же, как я узнал из оперативных слухов, сегодня
ОКЖ внезапно свернуло свою инспекцию «Древа», оставив папу
разбираться с учиненным разгромом. Папа не дурак, поймет, что к
чему. Может, ему, конечно, будет неприятно, что я пошел на какую-то
сделку с ОКЖ, но принципиально лезть на рожон с ними он не
станет.
Так что я вычеркнул Марию из черного списка. Хочет — пускай еще
раз звонит. Ибо нефиг. И точно, звонок раздался примерно в то
время, когда я этого и ожидал.
— Привет! — голос Марии был грустный.
— Привет, — холодно ответил я. — Я в курсе.
— Ну раз так, то...
— Приезжай в поместье, поговорим.
— Хорошо.
Я быстренько заказал в малую гостиную легкий перекус и
шампанское. Просто так, по старой памяти — собственно, праздновать
было нечего, да и нынешняя размолвка с Марией меня выбила из колеи.
А особенно — ее феерическое завершение на шоссе с оглушением меня
из моего же серийника. Вот и посмотрим, насколько прав Радомир.
Сейчас меня больше обуревали смешанные чувства. Что это такое?
Представьте, что ваша теща летит в пропасть на вашей только что
купленной новой машине. Представили? Но это была всего лишь шутка,
которая к реальности отношения не имела. А вот злость, обида,
разбитое сердце и осознание того, что тебя все это время
использовали — имело. Хоть любовь осталась на месте, но кое-кому
придется подробно объясниться и сильно потрудиться, чтобы я принял
окончательное решение. Во всяком случае слова Радомира и
Доброславского сыграли свою роль. И если я все-таки смогу ее
простить... Там посмотрим, чего раньше времени гадать.
— Княжна Разумовская к Вашему Сиятельству! — громогласно объявил
лакей, распахивая двери.
— Проси! — я принял непринужденную позу, развалившись на диване
и положив нога на ногу «четверкой».
Лакей отошел в сторону, и появилась смущенная Мария. О, судя по
осунувшемуся и припухшему личику плакать ей много пришлось. Сама на
себя не похожа.