—
В другой ситуации я бы сказал, что невежливо устраивать такие
проверки, доктор.
—
Не понимаю, о чем идет речь, — ответил доктор таким тоном, что
сразу стало понятно, что все прекрасно он понимает. — Пойдемте,
интерфейс уже готов и только вас и ждет.
Я
моментально выбросил из головы смазливую медсестричку, и двинулся
следом за доктором по коридорам больницы в сторону всё той же
лестницы.
Навстречу попалось еще несколько молодых и
красивых девушек в таких же белых и коротких халатиках, как у
Джулин. Они мило улыбались и здоровались с доктором, после чего
переводили взгляд на меня и здоровались тоже, только улыбка из
дежурно-милой превращалась в завлекающую — одна даже языком по
губам как бы невзначай провела.
Проклятье, а я ведь даже не нашел времени
посмотреть на себя в зеркало — на тело, которое мне досталось. Но,
судя по реакции женского пола, это было весьма достойное тело,
которое даже в такой простенькой одежде, вызывало в них
интерес.
Вот и хорошо, а то оказаться после своего
тела в облике какого-нибудь несуразного дохляка было бы очень
непривычно... и грустно.
По
лестнице мы поднялись еще на этаж выше.
Там царила совсем другая атмосфера. Нет, все
было чистым, холеным и вылизанным, как и ниже, но при этом было
очевидно, что этот этаж — рабочий.
Вдоль стен стояли железные кровати с
колесиками, застеленные белоснежными простынями. Каждые несколько
шагов доктор открывал очередную дверь из матового стекла, на
которой было написано «Посторонним вход воспрещен», а на дверях,
что мелькали по бокам то и дело попадались светящиеся таблички «Не
входить!»
Одну из таких дверей, тоже с табличкой, но в
данный момент не светящейся, доктор и потянул на себя.
Мы
вошли в небольшое помещение, где центральную роль играл огромный
механизм. Он имел высокое мягкое кресло с подлокотниками,
подголовниками и даже подставкой под ноги — удобное даже на вид.
Само кресло тоже располагалось максимально удобно — не вертикально,
а полулежа — так, что сидя в нем можно было увидеть разве что
потолок.
Вокруг кресла был выстроен огромный агрегат с
трубками и кабелями. Они сливались и разделялись, переплетались, и
в конечном итоге большая их часть заканчивалась где-то за
подголовником кресла. Сверху, на потолке, кабели входили в
полукруглую белую выпуклость, в которой и терялись.