Он стрельнул в меня взглядом, на лице его отразилось недоверчивое потрясение. Такое я тоже помнил. Они не могли поверить, что их недостаток так легко обнаружить.
И конечно, этот малыш спросил, в стремительной манере опытного заики:
– Как вы узнали?
Я не удивился, не услышав ирландского языка. Мальчик выглядел приезжим, поселенцем – мне говорили, что в этих краях встречаются английские хиппи. Я привалился к открытому окну и пожал плечами:
– Это моя работа. Отчасти. В общем, когда-то я этим занимался.
– Вы л-лог-г… – он запнулся, вполне для меня понятно, пытаясь произнести слово «логопед». По иронии судьбы это буквосочетание чертовски трудно произнести заикам. Скопления согласных и гласных, требующих гибкости языка. Мы ждали, мальчик и я, пока он сумеет хоть приблизительно произнести это слово.
– Нет, – в итоге сказал я, – я занимаюсь лингвистикой. Изучаю язык и процессы его развития и изменения. Но раньше мне приходилось работать с такими детьми, как ты, у них тоже возникали речевые трудности.
– Вы – американец, – сказал он, и я осознал, что его произношение сложнее, чем я предположил сначала. В основном он правильно говорил по-английски, но с примесью неизвестного мне акцента.
– Угу.
– Вы из Нью-Йорка?
Я вытащил сигарету из бардачка.
– Я поражен, – откликнулся я, – у тебя тонкий слух на акценты.
Он пожал плечами, но выглядел довольным.
– Я жил там одно время, когда был маленьким, но обычно мы жили в Лос-Анджелесе.
– Правда? – Я удивленно приподнял брови. – Но где же сейчас твои мама и папа? Может, они…
Он перебил меня, но я не воспринял это как невежливость: таким детям приходится говорить, когда они могут, не дожидаясь нужной паузы в разговоре.
– У нас был дом в Санта-Монике, – выпалил он, вовсе не отвечая на мой вопрос. – Прямо на берегу, и мы с маман плавали каждое утро, а потом ее достали эти люди, и маман сбежала с лодки, она… она… она…
Он беспомощно умолк на этом интригующем моменте сообщения, щеки его покраснели от напряжения в хаотической борьбе с изменчивым союзничеством собственного языка, неба и дыхания.
– Да, Санта-Моника прекрасна, – выждав приличную паузу, заметил я. – Видимо, тебе там славно жилось.
Плотно сжав губы, явно не доверяя своему языку, он просто кивнул.
– Значит, теперь вы живете здесь? В Ирландии?
Он опять кивнул.