Перезарядка и пара секунд перекура. Затаившись за одним из
уцелевших шкафов, слышу тяжёлое дыхание. Рывок на себя — и ломаю
какому-то синекожему шею в одно движение. Быстро осушаю его тело от
всей жидкости и формирую из неё простейшие копья, что тут же
хаотично устремляются вниз. Слыша музыку боли своих оппонентов,
задумчиво киваю и, аккуратно положив уже иссушенную мумию на пол,
спокойно ломаю ближайшую стену телекинезом, а затем ещё одну и ещё,
и ускоряюсь. Зачем окно или дверь, когда у тебя есть «кувалда» и ты
можешь зайти и выйти, где душеньке угодно? Хмыкнув, пробиваю
последнюю стену и прыгаю вниз, скользя на каком-то куске несущей
плиты.
Дом за моей спиной неспешно складывался гармошкой, но мне было
плевать. Не успел я коснуться земли, как здание всё же сложилось, и
меня накрыло волной пыли и «цунами» из различного мусора.
Телекинетический щит стойно принял на себя весь возможный урон.
Отряхнувшись, я продолжил свой путь, переходя на бег рысцой.
Мёртвый город начал как-то уж неожиданно быстро «оживать». И как
же мне знакомо это чувство. Словно оказался «дома», чесслово. Не
хватает фанатиков и пары десятков наёмников, и будет один в один. А
ведь если подумать, то все мёртвые города похожи, имеют свой шарм,
обаяние, но чертовски похожи. Одинаковые улочки, давно сгнившие
остовы машин, людей и домов. Кладбище. Пожалуй, вот что их и
объединяет. Только вот смерть — это ни разу не красиво. Но тогда
почему эта разруха имеет своё обаяние? Возможно, я живу в ней
слишком долго, и даже иномирная хтонь может стать чем-то родным,
если ты вырос с ней, привык и успел привязаться. Она станет частью
тебя. И в конечном итоге все мы хотим сбежать, а спустя миг уже и
вернуться. Ибо даже хтонь может быть домом. Это ли и определяет
всех нас? Где родился, там и пригодился? Сложный вопрос.
С другой стороны, где тебя закопают, там и будет твой дом.
Цинично? Пожалуй, но тебе уже будет всё равно. Так что какая
разница? В траве, земле или же пеплом по ветру? Я бы не прочь стать
пеплом и красиво развеяться, главное — не чертовыми одуванчиками!
Стоп, я же говорил, что в смерти нет красоты? Хотя это посмертие,
так что мне будет всё равно. Но красиво же! Согласитесь? Замечаю
какого-то человека в шкурах с горящими магией глазами, что при виде
меня тут же понёсся навстречу, но дробовик в моих руках тут же
ответил «радостным» залпом и, лишившись своей «бестолковки», кто бы
он ни был, бесславно пал.