– Не молоти чушь, – сказал отец, пытаясь быть строгим. – Чуда не случится. Ты уже достаточно взрослый, чтобы знать, что чудес не бывает. Даром соседей перебаламутил. Надо отдавать себе отчет в том, что ты говоришь. Надо быть ответственными за свои слова и поступки, сынок, так уж повелось у добрых людей.
Рыбки подплыли к самому краю воды, вслушиваясь в разговор, и затихли деревья.
Сын оглянулся и увидел на поляне черные отверстия, над которыми курился легкий мутный парок – папин след, отцову дорогу. Его шаловливое личико стало серьезным, сосредоточенным.
– Папа, я уверен! Поверь мне, отец, я точно знаю! Я…
– Ну откуда ты это взял, дурачок? – ласково спросил отец, нагибаясь к сыну и глядя в его отчаянные глаза. – Ты, наверное, видел это во сне?
– Нет, папа.
– Или ты вышел утром на крыльцо и увидел восход солнца? В этих краях солнце всходит очень красиво; я и сам иногда встаю пораньше, чтобы застать рассвет. Похоже на чудо, верно, сынок? – папа усмехнулся неуверенно. – Только на такое чудо никто не придет смотреть, здешний народ спать горазд.
– Нет, папа. Я люблю встречать солнце, но сегодня я поздно встал.
– Ну тогда ты, видно, болтал с ребятами, и они наврали, а ты и поверил.
– Нет, папа. Я не виделся сегодня с ребятами.
Отец помолчал, окинул взглядом тенистую поляну и ручей, играющий бликами, поднял взгляд наверх и поймал сквозь листья березы солнечный луч.
– Уж не влюбился ли ты? – пробурчал он опасливо.
Сын потупился и не ответил.
– Так. А ну пошли домой. Ишь, чего выдумал! – у отца окончательно испортилось настроение, он плюнул с досадой на корень ивы и, не оглядываясь, решительно пошагал под сень высоких сосен с красноватой корой, укоризненно качавших ветками; но сосны выросли столь высокими, что их укор заметили лишь ветер и ястребы, гнездившиеся неподалеку. Сын семенил вдогон, запачкав ноги, утирал нос и упрямо молчал; он думал о чуде и в следе его сразу распрямлялась мягкая трава.
Конец ознакомительного фрагмента.