– Хорошего года тебе, Амихай, – пожелал самому себе. – Года сладкого!
После этих слов следовало помолиться. Михай сделал строгое, слегка отрешенное лицо, покрыл голову талесом и сложил руки…
В уши проникал шум тополиных листьев, где-то цвиркнул потревоженный воробей. Молитва не шла. В голове крутились срамные мысли о том, что ночи теперь прохладные, что застудить поясницу проще простого. "Или схлопотать пневмонию, будь она не ладна! Да и спать на лавке, равно как пёс шелудивый не пристало… Ох! О чём я думаю? Господи избавь меня от мыслей суетных…" Михай вздохнул так глубоко и печально, как вздыхал разве что Моисей, принимая на себя хлопоты за весь род иудейский.
В честь великого праздника, или вняв сердечной молитве (не той, что была произнесена, но той, что толклась в душе), или по какой-то иной, никому не известной, причине, Господь ответил своему рабу. От угла дома оторвался бумажный листок, его подхватило ветром, кубарем несколько раз перевернуло и принесло к ногам Михая.
"Сдаётся комната", – крупно написано в заголовке. Далее шел адрес (чуть меньшими буквами). Внизу мелко и нудно были перечислены требования к претенденту – эту часть Михай пропустил. Не потому, что поленился читать, а потому что знал – всё происходит не так, как планируют люди, а потому глупо обращать внимание на их запросы.
Адрес показался смутно знакомым, во всяком случае, переулок располагался в центре… неподалёку. Это обстоятельство подтолкнуло Михая Андреевича свернуть "стол" и продолжить свой путь. "Если Господь делает намёки, – рассуждал человек, – почему я должен их игнорировать? Разве я самый бестолковый на земле?"
И переулок, и дом отыскались на удивление быстро. Всего дважды Михаю пришлось возвращаться назад, один раз его заочно обматерили из подворотни, и однажды облаяла собака. Два последних происшествия можно считать одной неприятностью, ибо грех сквернословия един для всякой живой твари.
Вот дом, вот парадное. Михай вошел в тёмное чумное пространство и, нащупывая ногой ступени и касаясь рукой стены, поднялся на второй этаж. Дверь также обнаружилась на ощупь, ибо на втором этаже электрическая лампочка отсутствовала. Пальцы коснулись прохладного прямоугольника, Михай опознал в нём медную табличку, очевидно с фамилией хозяина, и счёл это вторым благим знаком. Он загадал, что если не переломает в темноте ног, и не скатится кубарем, то дело обязательно сладится. Остаться невредимым стало первым добрым знаком.