– Да, Ваше Высочество, – согласно кивнул Великий магистр, – я ваш друг. Но станете ли вы мне другом?
Он наклонился и пристально посмотрел ей в глаза своим леденящим душу взглядом. Но Генриетта даже не покраснела.
– Я полагаю, что да.
И принцесса с кокетливой улыбкой протянула магистру руку, которую тот галантно поцеловал.
– Хорошо, – произнес он, – я не могу ничего обещать, но сделаю все, чтобы вы стали королевой Англии.
Генриетта Французская верила этому страшному человеку. Но и сама не собиралась сидеть сложа руки. Жребий был брошен…
Франсуа Леклерк дю Трамбле (так в миру звали отца Жозефа) был, без сомнения, необыкновенным человеком. Но его необыкновенность, даже гениальность, носила такую зловещую окраску, что не только современники, но и потомки, знакомясь с его биографией, не смогли отделить черное от белого. И даже самый беспристрастный судья, оценивая роль «серого кардинала» в истории Франции и всей Европы, не отмыл от крови и грязи его наследие, а значит, и не сумел обьективно оценить его значимость. Воистину, гений и злодейство – вещи неразделимые…
Судьбы и биографии отца Жозефа и кардинала Ришелье так тесно переплелись, что сегодня невозможно отделить их друг от друга. Состоялся бы великий Ришелье без своего «alter ego», угас бы в безвестности Жозеф дю Трамбле, не будь рядом Ришелье? К счастью, сегодня уже нет нужды искать ответы на подобные вопросы, хотя сам кардинал не раз терзался этой мыслью, повторяя: «Кто я без него?»
Этот же вопрос Ришелье задавал себе и сейчас, выслушивая новости, которые отец Жозеф привез из Рима.
– Итак, в Риме меня считают чуть ли не еретиком из-за поддержки протестантов в Вальтелине[46], – задумчиво проговорил Ришелье. – Впрочем, это меня мало волнует… хотя, признаться, папский нунций[47] мне все уши прожужжал о необходимости защиты святой церкви. Нет, я стреляный воробей, и меня подобными сентиментами не проймешь! Зато под носом у Габсбургов будет настоящее осиное гнездо, опирающееся на мощь французской армии.
– Герцог Савойский выразил готовность осадить Геную, дабы препятствовать переброске испанских войск в Вальтелину, а также в Германию и Нидерланды, – подал голос отец Жозеф.
Он встал и подошел к камину. Невысокий, коренастый, в простой серой рясе, с крупным, примечательным лицом палача или мясника, с объемистой бородой, крупным носом и выпуклыми, как у жабы, глазами, горевшими безумным пламенем, он смотрелся несколько странно в роскошной обстановке кабинета, хотя эти стены видели и посетителей почуднее…