Возможно, Хеджин неправа и дело вовсе не в широких бедрах. Может, виновато что-то неуловимое глазу, из-за чего ее внешность совсем не помогает получать десятки выгодных заказов в месяц. Потому что в агентстве есть девочки, которые однозначно менее красивы, но гораздо более успешны. Хеджин же в свои двадцать три года так и не получила славы хоть сколько-нибудь популярной модели.
Размышляя об этом, Хенджин брела домой с фотосессии. Можно, конечно, поехать на автобусе, но тут относительно недалеко, а привычка экономить на всем подряд слишком сильна. У нее неплохая зарплата в кафе, но нужно ведь хоть немного помогать маме с долгами, а столько всего хочется… чертов блеск из рекламы Алекса Ли, например.
Она слушала музыку – вытащила один наушник, чтобы не совсем терять связь с миром, – и брела по полупустынной аллее. Уже темнело, и настроение было… сумрачным. Хеджин так устала от собственной жизни: она надеялась, что работа модели поможет ей выбраться из финансовой ямы, но на деле практически весь лишний заработок приходится спускать на уходовую косметику – моделей с плохой кожей в Корее не любят особенно сильно, потому что ретушь стоит дороже, чем нанять модель без прыщей.
Внезапно мелодия в наушниках была прервана громким вступлением любимой песни – кто-то звонил. Хеджин достала телефон, непонимающе уставилась на номер брата – он сроду ей первый не звонит – и с легкой настороженностью приняла вызов.
— Добрый вечер, Хёк, — поприветствовала она его, ожидая просьбы подкинуть деньжат на очередной справочник.
Голос Минхёка прозвучал максимально серьезно, чем насторожваил еще больше:
— У тебя есть сбережения?
— Смотря для чего, — уклончиво ответила Хеджин.
Налички не было, но выплаты за фотосессию уже пришли на карту. Просто не хотелось бы их тратить на брата.
— Для мамы, — спокойно ответил Минхёк. — Ей стало совсем плохо. Она сильно кашляла, но ушла на работу… тетушка звонила – ее увезли в больницу.
Хеджин так застыла посреди улицы: ее словно ледяной водой облили.
— Что с ней? Она в порядке?
Ее порядком избалованный, но очень умный и спокойный брат ответил:
— И да, и нет. Двусторонняя пневмония. В наше время лечится, но домой ей нельзя – тут холодно и влажно. Нужно оставить ее в больнице. Я заплатил из тех денег, что были дома, отдал то, что лежало на хагвоны [*так называются курсы для школьников-абитуриентов, без них, только со знаниями школьной программы, не получится поступить в вуз]. Этого хватит дней на пять, не больше. Еды у меня тоже примерно на это время. Я уже был в больнице, к ней пока нельзя.