Но Роджер мне тут же его испортил, подгадив едким комментарием в
мой адрес.
– Надеюсь, у вашей светлости, ножки не подкосятся после
тренировки, словно у юной леди? – елейно поинтересовался он.
– Главное, чтобы у твоего коня не подкосились! – не растерялся
я.
Морда у Роджера вытянулась, он побелел. Но насладиться моей
победой отец мне не дал.
– У всех есть надежды, – притворно вздохнул отец. – Я вот
надеюсь, что Эрик этой ночью не пойдет жрать на кухню, и
перепуганный Альфред не сломает ему опять хребет.
И эти два урода дружно заржали. Ну не козлы ли?
Я, сердито пыхтя праведным негодованием, приступил к тренировке.
Отец вновь после отжиманий и приседаний отослал Роджера.
Видимо ему пар нужно было выпустить на мне. Вот я опять всю
тренировку и огребал, пыхтя как паровоз и потея в три ручья.
Наконец, я не выдержал и предъявил отцу то, что он использует
меня как подушку для битья, что это не тренировка и так я не смогу
победить Роджера.
– Не будь, дураком, Эрик! Тебе нельзя сейчас тренироваться с
Роджером. Он же изучит тебя, как свои пять пальцев, все твои слабые
стороны. Хотя пока я сильных сторон у тебя не вижу!
Это замечание подействовало на меня, как ушат холодной воды. А
ведь сильные стороны у меня есть. Например, херня со зрением. Ведь
у меня реально при должном настрое противник замедляется, а я
ускоряюсь.
Я молча встал в позицию, решив себя немного отпустить и
довериться инстинктам. И надо сказать пошло куда лучше. Отец все
равно был быстр, но я мог хотя бы отразить удар... иногда.
– На сегодня достаточно, – вновь удивил меня отец.
Я даже расстроился, у меня только что-то начало получаться и
силы еще остались пробовать. На мой вопросительный взгляд отец
пояснил, что ему необходимо встретить гостей и мне тоже нужно
привести себя в порядок. Вечером тренировка отменялась должен был
быть бал.
Я удержал в себе очередную вспышку протеста – такими темпами
шансы одолеть Роджера у меня сильно сокращались.
Мне нужно было найти Фила, давно я его не видел. Как бы он
все-таки не побежал за сестрой.
Фила я нашел вовремя. Вид у него был донельзя странный. Парень
занимался тем, что, обрядившись в стариковскую рясу, прикреплял к
своей молодой роже бороду. Старик из Фила, мягко говоря, получался
подозрительным.
Любой, даже самый невнимательный человек заподозрил бы подлог.
Задумка Фила была очевидна, как и очевидно было, что она обречена
на провал.