— Чтоб ты сдох, - тихо, но так, чтобы услышали оба, пожелала Киирис. – Захлебнулся собственной гнилью.
На мгновение мужчина оторопел. Киирис, предчувствуя расправу, на всякий случай втянула голову в плечи. И вовремя: вист вырвал из петли у пояса здоровенную палку, обитую железными шипастыми лентами, и принялся что есть силы колотить ею по клетке. Он даже покраснел от усердия, запыхался.
— Тварь ты эдакая, гадючье отродье! – Палка с силой лязгнула о крышку клетки совсем рядом с макушкой пленницы. – Шкуру спущу, кишки на колеса намотаю!
Киирис зажмурилась, поддалась невольной панике. Она много чего боялась на этом свете, но смерти не было места в этом списке. Да и как бояться того, что видела собственными глазами? Можно сказать, они с Костяной старые знакомые, если не подруги. Но надзиратель вполне мог пустить в дело один из пыточных инструментов, что держал в небольшом черном футляре: единственной своей вещи, которую старательно берег от грязи и, обернув тряпицей, носил за пазухой. У надзирателя были мясистые короткие пальцы с расплющенными ногтями, в которых никак нельзя было угадать ловкость и подвижность. Но Киирис воочию убедилась, как виртуозно он орудовал ими, вырывая ногти ее сестрам и вырезая глаза наставницам. Они были отважными женщинами, но против умелой пытки одной только смелости оказалось недостаточно.
— Хватит! – осадил его напарник.
Вист отодвинулся, с нескрываемым отвращением зыркнул на пленницу. Киирис знала – понимала! – он с удовольствием пустил бы в ход свои проклятые инструменты, лишь бы посмотреть, как будет рыдать проклятая рогатая мейритина. Напоследок он не удержался и еще раз что есть силы грохнул палкой о крышку клетки. Звук был такой, будто разверзлись небеса. Киирис зажмурилась, чувствуя невероятный стыд за то, что ей недостает мужества стойко выдержать издевательство. Что бы сказала наставница Лорин, если бы увидела такую слабость духа?
«Ничего она уже не скажет, - с горечью подумала Киирис, - потому что свои последние слова она выкрикнула, сгорая костре».
— Гляди, что наделал, - просопел возница, тыкая пальцем в сторону скулящей пленницы. – Думаешь, нас за это по голове погладят?
- Дык, язык ей отрежем, а королеве скажем, что тварь его от злости откусила.
Киирис на мгновение подумала, что, будь она не такой слабохарактерной, приняла бы слова виста за подсказку. Но куда ей… Стоило вспомнить об идеально блестящих тоненьких иглах и молоточках, которыми мучитель орудовал с изяществом швеи – и зачатки решимости снесло новой волной страха. Тошнотворного липкого страха, от которого она сама себе была противна.