Я удивленно на него посмотрела. Ни оров, ни чтения моралей? Странно.
– Эй! У тебя что-то случилось?
Я попыталась заглянуть ему в глаза.
– Может, я просто устал на тебя нервы тратить?
– Ага, как же! Заливай дальше! Что стряслось-то?
– Да, Укроп с Маратовскими подрался. Пришлось вытаскивать. А у них с собой пушки были…
– Укропа что, того? – с ужасом спросила я.
Укроп был мелкий, но проворный парнишка шестнадцати лет. Про таких говорят: из неблагополучной семьи. Драться научился, наверное, раньше, чем ходить. Да у нас район такой, к сожалению, все неблагополучные семьи.
– Нет. Живой. В больнице лежит.
Сойер поднялся и прижал меня к себе. Я привычно обняла накаченное постоянными уличными разборками тело парня.
– Просто, Ань, пожалуйста, будь осторожней. С Маратовскими у нас сейчас напряженка. Пока разборка не пройдет, будь внимательна, хорошо? – заглядывая мне в глаза, просил друг.
– Обещаю. Я не самоубийца, – тихо улыбаюсь.
Прекрасно сама знаю, что Маратовские опасны. Если у банды Сойера есть хоть какие-то принципы, то у них они отсутствуют напрочь. Особенно если дело касается разборок.
Хотя, не думаю, что у кого-нибудь хватит смелости тронуть меня. Все знают, насколько Сойер может быть опасным, когда трогают его. А самая близкая подруга, да еще подруга детства, явно является его.
Несколько лет назад какой-то придурок изнасиловал мать Сойера. Буквально через день его нашли менты всего в крови, а в кармане дурь. Наверное, до сих пор сидит в тюрьме. Когда в суде появился Богдан, дававший показания, у мужика чуть сердечный приступ не случился. Даже скорую ему вызывали.
С тех пор никто не хотел близко связывать с Сойером. Все прекрасно знали, что это было его рук дело.
Жестоко? Да, но справедливо и полезно.
Мальчишек на районе потрепать, это – конечно, можно. Тем более надо еще разобраться, кто на кого первый полез. А вот тронуть уж слишком кого-то близко Сойеру, надо быть смелым, ну, или глупым.
Хотя с Маратовскими я сталкивалась довольно редко, но непристойные шутки и уж очень пошлые и злые взгляды зарабатывала каждый раз.
– Когда разборка-то? – уточнила я.
– Назначили на среду. Оказывается у них Марат уехал. Наверное, потому и распоясались. Хотя, не спорю, в этот раз Укроп сам нарвался.
– Жаль его.
– Мне тоже, – грустно улыбнулся брюнет. – Но, может, это пойдет ему на пользу?