Лицо Райана принимает вежливое, но слегка невинное выражение.
– Не беспокойтесь, мистер Риск. Я с радостью помогу Элизабет.
Он поворачивается ко мне и улыбается. На этот раз улыбка у него не искренняя и не задушевная, а чертовски наглая. Ну-ну, валяй, спортсмен. Всё равно у тебя ничего не выйдет.
Стены нашей кухни раньше были бордового цвета. В детстве мы с Марком бежали домой от автобусной остановки, а когда врывались на кухню, нас встречал аромат свежей выпечки. Мама расспрашивала нас, как прошёл день, а мы макали горячее печенье в молоко. Когда папа приходил с работы, он первым делом сгребал маму в охапку и целовал. Мамин смех в папиных объятиях был столь же привычным, как наши с Марком постоянные подначки.
Не убирая руку с материнской талии, отец поворачивался к нам и спрашивал:
– Ну как мои мальчишки?
Как будто мы с Марком были единым целым, не существовавшими друг без друга.
После ремонта, который отец закончил на прошлой неделе, стены нашей кухни стали серыми. А после того, что мой брат сообщил этим летом, и папиной реакции на его слова самым громким звуком на нашей кухне стало звяканье вилок по тарелкам.
– Гвен приходила к тебе на игру, – говорит мама.
Она всего третий раз упоминает об этом за последние сутки.
Ну да, приходила. С Майком.
– Ну-ну.
Я засовываю в рот кусок тушёного мяса.
– Её мама сказала, что она всё ещё говорит о тебе.
Я прекращаю жевать и смотрю на маму. Она улыбается, довольная тем, что сумела вызвать отклик.
– Оставь парня в покое, – говорит отец. – Ему сейчас нельзя отвлекаться на девушек.
Мама поджимает губы, и мы проводим ещё пять минут под звяканье вилок и ножей. Это молчание жжёт… как лёд.
Наконец я откашливаюсь, не могу больше терпеть это напряжение.
– Папа рассказал тебе, что мы встретили Скотта Риска и его… психованную племянницу?
– Нет.
Мама нацеливается вилкой на помидорку черри, катающуюся по её тарелке. Она протыкает красный шарик и впивается сердитым взглядом в отца.
– У него есть племянница?
Отец выдерживает её взгляд с невозможным безразличием и подкрепляет это глотком пива из бутылки.
– Я дала тебе бокал, – напоминает мама.
Отец ставит бутылку, покрытую ледяной испариной, рядом с этим самым бокалом, прямо на деревянную поверхность стола, мимо картонной подставки. Мама ёрзает на своём стуле, как ворона, взъерошивающая перья. Не хватает только злобного карканья.