Он не пришёл…
V
Спустя три часа, долгих и мучительных, как вечность, она, белая, словно полотно спустилась по ступенькам женской поликлиники. Мир окрасился в серые тона. Женщина двигалась со стеклянными глазами, никого и ничего не замечая. Она ощутила, что половина её умерла навсегда, пройдя через боль потери, предательства, которые сковали тело, всю сущность. Таким кощунственным способом она разрубила связь с ним навсегда, бесповоротно, безвозвратно. Растерзав плоть и душу, она сошла с его дороги, не проронив ни слова, не позвав на помощь. Тихо ушла из его жизни. И он никогда не узнает, какой ценой. В этом страшно даже признаться самой себе. Он никогда уже не узнает о том, что он мог бы стать отцом. Такова плата за любовь, которую невозможно предать.
Бежать…
Она уехала из города через неделю после случившегося, окунувшись в водоворот столичной жизни и уйдя с головой в научную деятельность. Она потеряла вкус к окружающему миру, и только её юридические трактаты отличались наполненной энергетикой, смелостью мысли и необыкновенным вдохновением, которые исчезли из её будничной жизни.
VI
Так прошло восемь лет.
Вернувшись, женщина узнала от знакомой, что он так и не стал отцом. Его жена потеряла ребёнка при родах при невыясненных обстоятельствах и причинах.
Сердце оборвалось… Свернула на малолюдную улицу, еле сдерживая волну, которая давила изнутри, но горючие слёзы покатились по щекам крупными горошинами. Она их смахивала, а они непослушно продолжали выкатываться. Женщина надела солнцезащитные очки и стала хватать воздух ртом. Показалось, что она задыхается от боли, которая раздирала сердце беспощадными когтями памяти.
Забыть…
Она увидела его сквозь стекло окна. Но уже для них это окно будет оставаться всегда холодным, и всегда будет разделять их – это окно, вставшее между двух судеб, двух миров, разорванных и разъединённых памятью боли и невосполнимой потери…
По чьей только воле?
…По узкой тёмной улочке, через спящие дворы, знакомой и надёжной дорогой она со всех ног бежала к своему дому, сжимая что-то в кулаке. Упёршись грудью в резко пахнущий куст жасмина, остановилась, чтоб перевести дух. Облегчённо вздохнула, заметив невдалеке черепичную крышу, и двинулась дальше уже не спеша, лёгкой поступью, зигзагами огородов, как волчица, которая по ночи возвращается с добычей.