В этот момент Виктор Макензи и показал своё настоящее лицо:
запачканное злостью, желающее подчинять окружающих и властвовать
над всем, чего он касается.
Я знала, что лучше заткнуться и промолчать, но их семейка
настолько меня достала сегодня, что я всё-таки не упустила
возможности поддеть волка:
– Лиордан Велиот очень влиятелен и пользуется особым
расположением носителя Химеры…
Умышленно надавила на больное – волки ненавидят Дом Солнца.
Может, если достаточно разозлить Виктора, он откажется от идеи
женить меня на своём сыне?
– Прекрати нести чушь о том, чего не понимаешь, глупая девчонка,
– с отвращением выплюнул Макензи-старший. – Знай своё место и не
болтай лишнего в моём присутствии. Я начинаю понимать, почему
Дариус залез в трусы к этой рыжей потаскухе. Она наверняка говорит
гораздо меньше, чем ты.
Я смотрела в пол, пытаясь спрятать испуганный взгляд. Злить
волка – была не лучшая идея… Даже если он говорит откровенную
ерунду.
Химера – это голоса тысячи предков Мерцающего Иллириона. Частицы
их душ, квинтэссенция власти и могущества. Все пять Великих Домов
поклоняются и почитают носителя как божество. Они физически не
могут противиться его воле. Каждый, кто хоть раз вдохнул воздух
мерцающей завесы, уже отравлен подчинением Химере. В том числе и я.
А Виктор думает, как будто Дариус достоин стать носителем предков?
Большего бреда в жизни не слыхала…
– Хватит дуть свои красивые губы, Морэлла, – грубо оборвал наш
разговор Виктор Макензи. – Сейчас встанешь, пойдёшь и поцелуешь
моего сына со всей любовью, на которую способна. И чтобы я больше
не слышал от тебя таких дерзких слов.
Я сжала зубы. Хотелось кричать, биться в истерике, но я не могла
так унизить себя перед этим монстром.
– Ты меня поняла, девчонка?
Не было сил вымолвить хотя бы слово, я глотала злость, стискивая
кулаки.
– Поняла? – Макензи схватил меня за плечо.
Я скривилась от боли и хрипло выдавила:
– Поняла вас, Виктор.
– Умница, – улыбнулся волк так, словно неприятного разговора и
не было. – Посиди две минутки, успокойся. И делай, что я
сказал.
Он встал, даже не дожидаясь моей реакции, и вышел, захлопнув
дверь.
Я откинулась на спинку дивана, давясь рыданиями и прижимая
ладонь ко рту.
Почему они так поступают со мной?
За стеной раздавался смех отца, ему вторил раскатистый бас
Виктора. Они оба – хозяева этой жизни. А моё горе было для них лишь
досадным недоразумением… Помехой, внезапно возникшей на пути.
Только Мика понимала меня… Но какое кому бы то ни было дело до
нашего с ней мнения?