(прп. Пимен Многоболезненный)
Надо благодарить Бога за болезни и искушения, ибо в них мы испытываемся в любви ко Господу, ближе становимся к Нему, а в этом вся цель жизни христианина – шествовать ко Христу, Спасителю нашему.
Болезнь – вот школа смирения, вот где видишь, что нищ, и наг, и слеп. (Прп. Амвросий Оптинский)
У нас в семье случилось горе – умер мой младший братик, ему было всего три года, он родился с пороком сердца и до операции не дожил несколько месяцев. За несколько дней до того, как его не стало, у меня было предчувствие. Эти предчувствия беды у меня были не раз. Возникают у меня они только к тем людям, с кем я близка духовно, с кем связывают меня невидимые нити.
Проплакала весь день, потому что очень любила его. Нянчилась, как со своим ребенком – переодевала, кормила, давала лекарства и кислородную подушку, когда у него был приступ. Маме приходилось работать, и она оставляла меня с ним, мне даже приходилось пропускать школу. Поэтому для меня это было равносильно потере собственного ребенка.
Сейчас, когда я прохожу мимо территории Института в Пушкине, сердце мое сжимается от боли, когда я вижу детишек на костылях, лежащих на каталках, в инвалидных креслах. Они пытаются быть жизнерадостными, вести себя, как все обычные дети. Каждому из них предстоит пройти свой жизненный путь, найти свое место в этой жизни. Ведь Бог печется о каждом своем создании.
Один священник мне сказал, что я страдаю за грехи своих родных, может быть не за одно поколение.
Мне так страшно: на стенке черти,
И собака смотрит в глаза.
Я кричу сквозь сон болезни,
Уберите их от меня.
На кроватке лежу больничной,
Мне всего лишь четыре годка.
Годы мчат тоской заунывной,
В семь я встала и все же пошла.
Не пошла я, а побежала,
И угнаться не мог никто.
Годы радости я провожала,
Детство быстро мое прошло.
В девять стала совсем я взрослой,
Брат родился совсем больной.
У его кроватки тревожно,
Проводила время с тоской.
Тут отец загулял, напился,
Приставать стал ко мне больной.
Не понимала ни в чем я смысла,
Только плакала все порой.
Мне так страшно: и в жизни черти,
Издевались все надо мной.
Я любила… и все прощала,
Отец был любимый мой.
Пролетели годы в больнице,
Умер братик во сне, и я
Потеряла смысл жизни,
Годы свои торопя.
Мне семнадцать лет набежало,
Годы юности радостно жить.