Моя мама. Кем она была для меня? Всем. Прошло много времени с тех пор, как ее нет рядом. Гораздо больше, чем когда она была у меня. Но сейчас я с еще большей уверенностью могу сказать, что мы всегда были ВМЕСТЕ. Как сиамские близнецы, как «нитка с иголкой», как «мы с Тамарой ходим парой», как «два брата-акробата»… Как еще можно определить это понятие «ВМЕСТЕ»? Я – вместо тебя, ты – вместо меня. Одно целое, неделимое. Вдобавок она была моим доктором. Не только моим, конечно. Но, все-таки, моим, в первую очередь. Вы доверяетесь своему доктору? Не просто доверяетесь, а доверяете свою жизнь. Правда? Вот и я, не задумываясь ни на секунду, доверила своей маме и себя, и свою жизнь.
***
В палате родильного отделения в жаркий июльский полдень я впервые увидела ее лицо. Она была очень красивой, нежный овал щек, мягкие губы, добрые темные, словно переспелая бархатная вишня, глаза. Болезнь набросила на нее свое бледное шелковое покрывало, и прядь ее каштановых волос прилипла к холодному лихорадочному лбу. Она была очень слаба, чтобы взять меня на руки. Пуповина, еще не перерезанная, связывала ее с другой жизнью и крепко держала. Она могла тогда незаметно уйти, но я сказала ей беззвучно: «Живи!» И она решила остаться.
Медицинскую практику Лида проходила в инфекционном отделении городской больницы. Было тяжело на позднем сроке беременности рассматривать обложенные языки, прощупывать и прослушивать перистальтику кишечника, изучать анализы вновь поступивших больных и выслушивать их нескончаемые жалобы. Она со всем этим справилась, как всегда, на «отлично».
Здесь она и заразилась желтухой.
В тот же день, в том же роддоме молодая женщина умерла во время родов. У нее был такой же диагноз – роды проходили на фоне развивающейся желтухи. Лида это знала. Она знала и то, что это смертельный риск. Но я попросила ее беззвучно: «Живи!» И она решила жить.
В первый день от роду я узнала отцовские руки и увидела солнце. Лиду перевезли в инфекционное отделение, где недавно она была практиканткой, и меня за компанию отправили туда же. Там мы ВМЕСТЕ провели первые недели моей жизни.
Лида и ее сестра Тамара вышли замуж в один год. Обе – студентки медицинского института, красивые и легкие, они всегда привлекали внимание парней. На танцы они собирались основательно. Воротнички белого шитья и носочки, такие же белоснежные, были отличительной чертой тогдашней моды. Отрезанные косы служили признаком скорого взросления и самостоятельности. Локоны, накрученные на папильотки, были уложены со знанием дела. Раскрасневшиеся пухлые щеки, блестящие черные, как угли, глаза и лучезарная улыбка, все это отличало Лиду от сдержанной холодноватой, но такой же красивой, сестры.