Я осмотрелся в последний раз, прежде чем выломал толстую ветку с яблони. Я оторвал лишние ветки, листья, и вновь услышал рычание.
– Вот он! Объявился!
Хозяину поместья не нравилось то, что я делал. Не стоило злить его.
Не стоило ломать эту чертову ветку!
Но я видел его в окне и его вид поверг меня в ужас.
Я поспешил удалиться на безопасное расстояние. И тут же предпринял две неудачные попытки заброса ветки.
Занавески были слишком тяжелыми, а ветка я бы сказал недостаточно.
Я метал ее много раз, но она даже не долетала до верха. Взлетала она метра на четыре при нужных шести.
Я чувствую себя невероятно толстым и отекающим. Мои ноги увеличились вширь до такой степени, что костюм на мне рвется по швам, а ступни едва помещаются в мокасины и мне пришлось их снять – я остался босым.
Проклятый голод усилился до невероятных пределов. Мой живот урчит в такт рычанию, которое доносится до меня время от времени.
Я забрасываю палку и жалобно плачу. Я сделал это раз двести, пока случайно не набрел на место где забор слегка расходился и щель надежды забрезжила на моем горизонте. Там наверху была щель между двумя заборными плитами – да-да, забор состоял из плит. Я было решил сделать перерыв и поесть, но я боялся, что не успею. Судя по небу наступал вечер. Едва я не падал в обморок от одной только мысли, что мне придется здесь заночевать.
Я зашвырнул ветку и промахнулся, зашвырнул еще раз и снова промах.
Я выругался! Всхлипнул!
Ударил ногой забор. Откуда-то сзади я будто услышал смех. Собачий смех! Может мне показалось на почве страха, а может и нет. Хозяин поместья смеялся надо мной, я был толстым и неуклюжим. Мой жир на руках мешал мне закинуть ветку. И тут случилось чудо. Мне удалось!!! Она застряла!!! Застряла там!!! Между плитами. Я потянул занавески и убедился в том, что веревка надежно закреплена.
Вновь послышался рык. Я обернулся и мне показалось, что псина стоит в кустах… снова… как человек… на задних лапах… Я отвернулся от нее, чтобы не впасть в безумие страха. Мороз пробежал у меня по спине от самых лопаток до поясницы.
Я потянулся на веревке и стал карабкаться.
О пресвятые отцы! Я не могу карабкаться. В руках не хватает силы. В паху я чувствую, как нарастает вожделение, от осознания неминуемого конца.
Голос внутри меня шепчет, что мне конец.