Тут Юнона, в душе свою рану открыв для тревог,
Так сказала себе: «Отступить, побежденной, мне надо?
И троянца вождя от Италии не отвратить?
Пусть Судьба не велит! Но ведь сил же достало Палладе, —
40 Флот аргивян спалить, а самих их в пучине топить,
За вину Оилеева сына Аякса, примерно?
Та метнула из тучи Иова огонь, запалив,
Разнесла корабли, всколыхнула и волны, и ветры.
И Аякс, из груди выдыхавший огонь от костра,
45 Вихрем вынесен был, и к скале пригвождён островерхой.
Я ж, царица богов, и Иова супруга, сестра,
Битвы столько уж лет веду с этим народом, как дура!
Кто ж Юнону почтёт, перед ней не испытывав страх,
Кто, с мольбой преклонясь, на алтарь мой положит хоть шкуру?»
50 Помышляя в душе так, объятой обиды огнём,
В край богиня спешит, ураганом чреватый и бурей,
На Эолию, там, где в пещере большой царь Эол
Ветры шумные держит и Австры враждебные грозно,
Высшей властью смирив их, тюрьмой и цепями обвёл.
55 Ропщут гневно они, и громады им рокотом грозным
Отвечают вокруг. Но сидит на вершине царь сил,
Скиптродержец Эол укрощает гнев душ их серьёзно, —
Или море с землёй, и высокие неба красы
В бурной страсти сметут и развеют по воздуху буйно.
60 Всемогущий Отец в мрак пещер потому заточил,
Взгромоздив горы сверх; опасаясь их злобного буйства,
Дал владыку-царя им, который условие внял, —
Их сдержать, не ослабить узду по приказу безумца.
Догадалась Юнона Эола словами пленять:
65 «Власть тебе дал Родитель богов, и людей повелитель, —
Бури моря смирять или вновь над пучиной вздымать.
Род враждебный плывёт по тирренским волнам; мой Родитель
Илион и сражённых Пенатов ведёт до стола,
Что в Италии. Ветер обрушь на корму им, властитель,
70 Разбросай корабли врозь, рассей по пучинам тела!
Дважды семеро нимф, все в блистании тел обнажённых,
У меня есть, но Деиопея красой всех взяла.
За услугу твою я тебе отдаю её в жёны,
Вас на все времена нерушимый тот свяжет союз,
75 Чтоб прекрасных детей ты родителем стал, многоженец».
Отвечает Эол ей: «Забота твоя и твой груз
Знать, что хочешь, а я повеления лишь исполняю.
Ты снискала мне жезл, да и милость Иова, клянусь!
Ты мне право даёшь возлежать на пирах, хоть и с краю,
80 Повелителем сделав меня бурь и туч дождевых».
Молвив так, – он обратным концом от копья ударяет
Пустотелую гору, – и ветры, живее живых,
Рвут в открытые двери, и вихрем несутся над сушей.