Дана быстрым шагом направилась в выстроенным фигурам, но Милан резко схватил ее за руку. Цепко, как тот самый маньяк из ее сна с рукой-крюком. Второй рукой, он сильно прижал ее к стене. Она отлетела. Прогремел глухой удар и Дана вскрикнула, уставившись на него дикими глазами.
– ты что, сдурел? – взвилась она, – отпусти меня, урод!
Дана попыталась высвободится, но он, внезапно, свободной рукой, одним движением, отдернул штору окна слева от нее. Дана похолодела от увиденного – за стеклом был разрушенный город с развалившимися зданиями, и выбитыми стеклами, за которыми не было света. Дома, напротив, торчали, как раскрошенные почерневшие зубы и не было ни одной живой души, город хранил мертвенное гробовое молчание. Дана разжала пальцы, и врач ослабил хватку. Она медленно сползла по стене, глядя перед собой.
– Где я? – спросила она громким шепотом.
Она смотрела перед собой помутневшими зрачками, в которых как на фотопленке запечатлелись разрушенные мертвые здания.
– Это не имеет значения, – тихо ответил он.
И у нее не было сил ему возразить. Она сидела, приоткрыв рот и обняв колени руками.
– Кто ты? – спросила она едва различимо.
– я тот единственный человек в этом городе, который здесь, чтобы помочь тебе. На тысячи километров нет ни одной живой души. Только ты и я.
Он посмотрел на Дану, затем подошел и осторожно обнял. По ее щекам сползали одинокие крупные как бусины слезы.
Гросс толкал тележку по аллее огромного супермаркета. По странному стечению обстоятельств, ему снова попалась тележка с дефектным колесиком, который, при езде, болтался, скрипел и тянул вправо. Гросс был требовательным, но при этом не любил демонстрировать свою придирчивость к деталям, поэтому, приходя за покупками, всегда брал первую попавшуюся тележку из нескольких припаркованных у касс и почти всегда у нее проявлялись проблемы. Вот и сегодня, пока она еще была пустой, можно было делать вид, что с ней все в порядке. Но когда она уже стала значительно нагружена, контролировать ее курс движения можно было только двумя руками.
Гросс взял пакет с листьями салата с овощного прилавка, скептически осмотрел увядающие листья, бросил его назад и направился к рыбному отделу.
– О какие люди! – услышал он за спиной, – несравненный полковник Гросс собственной персоной!