Сегодня же он принес ей квадратную коробку. Она была готова увидеть в ней все что угодно, например, пиццу, которую, не ела тысячу невыносимых лет, но обнаружила внутри, всего лишь, обычный пластилин. Как в детстве, в виде длинных прямоугольных брусочков с закругленной волнистой поверхностью.
Они сидели на полу, сложив ноги «по-турецки» и разогревали его своими ладонями до ломоты в костяшках пальцев, пока он не стал совсем теплым, оставляя, не видные глазу, маслянистые разводы на коже. Дана то и дело промокала ладони о салфетку.
– Док, твою мать, вчера песок, сегодня пластилин. Ты должен мне маникюр, – рассержено сказала она, рассматривая потемневшие полосы под ногтями, – Вот гадость! Буэ!
Она брезгливо затрясла кистями рук и поежилась. Он в ответ только протянул ей еще один брикет синего цвета.
– я уверена, что ты не женат, – злобно сказала она.
– Почему?
– потому что это единственное объяснение тому, что человек с таким характером еще жив.
Он засмеялся и Дана с интересом посмотрела на него, осознав, что впервые услышала его смех. А ведь он не машина, каким выглядел сначала.
– у меня такой плохой характер? – смеясь спросил он
– нет, скорее, несносный, – ответила Дана, пряча взгляд
– Надеюсь, дело именно в этом, – парировал он, – а не в том, что ты раздражаешься от всего, что идет в разрез с твоим мнением.
А вот это было неожиданно! Она хотела что-то возразить, но не нашлась, найдя, что он, скорее, прав, чем нет.
– тебе не нужно злиться на меня, – опередил он ее, – я здесь, потому что нужен тебе, а значит все идет по твоему плану.
Она молча продолжала разминать пластилин. Сказать что-то сейчас – все равно, что оправдываться, а это не в ее правилах. Проще скосить все на мужскую паранойю. Это еще один червовый туз в рукаве, терпеливо ждущий масти.
– готово, – сказала она, – бросая размятый кусок на пол.
– отлично, смотри, – сказал он, – все просто. Берешь и лепишь фигуру.
– Что лепить то, Церетели?
– Не важно. Все, что подсказывает фантазия, главное не отделять куски, понятно?
– В смысле? Совсем-совсем неважно что?
– Да. Любое, что тебе пришло на ум.
– первое, что мне пришло в голову – кубик, – съязвила Дана, и нехотя потянулась к куску пластилина. – Уфф, ну ладно давай его сюда.
Она взяла его двумя руками и сжала в толстую круглую лепешку. Посмотрела на нее, но ничего не пришло в голову, тогда она скатала ее ладонями в своеобразную сосиску.