– думаю, все уж так
– ну нет! Вспомни Тома Хенкса. «Форест Гамп», «Изгой», «Спасти рядового Райана». В каждом он совершенно другой. Смотришь Фореста – дебил, только и скажешь! Он говорит, как придурок, сидит как придурок, улыбается как придурок. А смотришь рядового Райана и видишь совершенно другого Хенкса, мужественного, сильного. Кстати, в «Облачном атласе», он играет сразу несколько совершенно разных героев. В этом и фишка.
– а в этом «Интерстелларе» что?
– тут Макконахи, полетел в космическое путешествие, оставил детей на Земле и пообещал, что скоро вернется, но, похоже, он их обманул. Это путешествие на всю жизнь.
– и что он вот так уже два часа просто летит?
– почти, они ищут первые экспедиции. Сейчас он вернулся на корабль с планеты, где искривляется пространство и время, и за полчаса пока они здесь, на Земле прошло несколько десятков земных лет. Вот он, видишь, смотрит видеопослания своих детей, которые накопились за эти полчаса, а по земному получается – десятилетия.
Они замолчали, потому что следующая сцена попросту шокировала их. Герой Макконахи смотрел, как на экране монитора в его космическом корабле проносятся мимо не световые года, а жизнь брошенных им детей.
«Здравствуй, папа!» – говорят они снова и снова, все более взрослея с каждым видеообращением. Рассказывают, как женятся, рожают, стареют. И вот уже внуки машут ему рукой в тусклом экране. Он пропустил их жизнь, в другой вселенной, всего лишь за какие-то полчаса.
Герой раздавлен, он рыдает не по-мужски, широко раскрыв рот, покраснев вспученными венами от боли, раздирающей его изнутри. Он превращается в униженное подобие себя, лишенное возможности взять себя в руки или, хотя бы, просто стыдливо закрыть лицо руками. Он жадно, всматривается в то, что упустил там, что посчитал менее важным и ошибся.
– Беру свои слова обратно. Это самая сильная сцена, которую я видел за последнее время.
Он отложил пиво.
– пожалуй, надо сделать паузу. Пошли на воздух
Они вышли на небольшую террасу.
– рассказывай
– Что рассказывать?
– Ты ведь приехал не просто так. Я тебя прекрасно знаю. Тебя что-то тревожит.
– Есть такое, – он глотнул из бутылки и замолчал.
Молчание затянулось.
– слушай, можешь рассказать мне, если хочешь, это останется между нами. В таких случаях, я по себе знаю, надо обязательно говорить, потому что это возможность услышать себя. Я сам тебе хотел рассказать, что со мной приключилась странная штука: позавчера ночью, в своем гараже, я столкнулся с необычным человеком. Не знаю, что он там делал там. Я даже не уверен, что это вообще был человек. Он был в шлеме, мой черный шлем помнишь? Вот в нем. И на стекле появлялись странные электрические разряды, не могу описать. Но мне показалось, что эти разряды, как будто, знаешь, шли от меня.