– Такой экземпляр, да к себе на кухню! – Озвучила я как-то при нем свои мысли, уплетая великолепное жаркое, отчего Жан расцвел и продолжал расцветать каждый раз, как видел меня.
– Спаси! – ахнула я с порога, протягивая к нему руки.
– Виолетта, мой ангел! – всполошился мой любимый повар, выговаривая слова с невероятно милым французским акцентом. Тут же выключил телевизор, подставил стульчик и галантно усадил меня за барную стойку. – Что это такое?! – Он с неподдельным ужасом уставился на мою полуаватарскую физиономию. – Синий тебе не к лицу, – попытался пошутить он. – Чаю?
– Есть хочу.
– Один момент!
И действительно, в один миг передо мной возникла тарелка горячего супа, какой-то оригинальный салатик и ароматный травяной чай в изящной чашечке.
По своей навороченной, оборудованной по последнему слову техники кухне, Жан-Мишель двигался с невероятной грацией и ловкостью. Я не раз любовалась движениями его поджарого тела. А как он работал ножом – просто ах! И это французское чудо каждый день кормило нашу банду всякими вкусняшками.
– Чаю? – спросил он у кого-то за моей спиной. Ну, почему же, у кого-то. У Влада, конечно.
– Кофе, – ответил тот, благоразумно устраиваясь подальше от меня на широком подоконнике.
– Кто тебя так? – Жан включил кофеварку и тут же вернулся ко мне.
– Жизнь, – я закусила объяснения супом.
– Может, примочку?
– Там ВэВэ уже чем-то помазал, – отмахнулась я. – Не болит – и ладно.
– Это определенно радует.
Передо мной появилась горячая булочка, благоухающая ванилью, и свежая ежевика.
– Влад, налей сам себе кофе. Мне пора ужин накрывать.
Жан чмокнул меня в здоровую щеку и скрылся в столовой.
Влад молча налил кофе, а я наслаждалась вкуснейшим супом и не думала ни о чем.
От грохота, раздавшегося в столовой, едва не подавилась.
– Мертуши! – Влад кинулся к дверям. – Сиди тут! – бросил он на ходу.
Ага, щас! А вы его лошадиной дозой снотворного, от которого Мертуши потом неделю болеет.
Недолго думая, выскочила вслед за Владом.
Мертуши, оглашая столовую неистовым ревом, размахивал стульями и кидал их в витражные окна. Выбив все четыре, ухватил тяжелющий стол и нацелился им в неизвестность.
Разъяренная махина с безумными горящими глазами разнесла столовую за пару минут. Крышу у него сносило частенько и весьма неожиданно, но спасало то, что от природы гуманоид был медлителен, и удавалось усыплять его раньше, чем он наносил вред кому-то из сотрудников.