Так и жили старики неразлучно в своем совхозном саду, пока не померла бабушка. Дед после этого стал болеть, перестал справляться с хозяйством. А там и вовсе уехал куда-то назад, домой. Туда, откуда уехал из-за воспоминаний о безвременно потерянном сыне. А здесь у него, сыновей не было, а чужих отцов мы чтим, пока от них есть польза.
Сад вскоре захирел, пасеку перевезли в другое место, где она и погибла. Деревья стали выкорчевывать и вывозить в окрестные села. Может быть, до сих пор приносят кому-нибудь пользу.
Как это часто бывает на селе, чужаков пытались поставить на место при первой же повальной, от мала до велика, пьянке. Если б это удалось, жизнь превратилась бы в кошмар. Но отчим был крепким мужчиной, закаленным в уличных драках в рабочих кварталах, владел боксом, чем быстро снискал славу непобедимого и опасного «городского» бандита. Усмирить мог любую толпу. Учитывая малочисленность боеспособного деревенского населения, достигалось это легко. И, вскоре, каждая его пьянка заканчивалась осадным положением местного населения. Потом все успокоилось, просто он стал непререкаемым авторитетом, с которым лучше не связываться. Да и характер его к долгим раздумьям и разговорам не располагал: сначала пил, потом бил, а уже назавтра задавал вопрос: «кого?». А «за что?» никогда не спрашивал.
Он и меня заставил социализироваться по своим рецептам. Когда я уже учился во втором классе, меня пристрастился обижать сын местного учетчика. Разница в четыре года в этом в возрасте имеет значение, к тому же он и по породе был крепким, рослым пацаном. Как-то пришел я с разбитым носом, подпитый отчим спрашивает:
– кто?
– И что же ты ему сдачи не дал? Завтра же разберись!
Назавтра подпитый отчим:
– Разобрался?
– Нет.– Затрещина.
– Так и будет, пока не разберешься.
Делать нечего, на следующий день пришлось раскроить Витьке голову кирпичом.
Событие для деревни грандиозное, половина населения гналась за мной до самого дома под истошные вопли пострадавшего. Бежали они больше из любопытства, посмотреть, как со мной будут расправляться родители.
На справедливое возмущение родителей подпитый отчим с удовольствием объявил, что это произошло с его ведома:
– нечего маленьких обижать.
Стоит ли говорить, что и я, после нескольких подвигов, обрел славу человека, на которого управы нет.