До лета прожили спокойно, мать работала, я учился. Теперь было веселее, из интерната домой добирались большой, человек 5—7, группой. Разными способами. Один из них – это с почтальоном на санях. Почтальоном был прихрамывающий дед Витьки Полякова (на охоте отморозил ноги, чтобы избежать гангрены, накалил на огне нож и сам отрезал себе пальцы). Мы приходили на почту, пока ее готовили, дед, с мороза пригревшись прямо в тулупе, дремал, мы терпеливо ждали. Потом будили деда и ехали домой. По дороге спрыгивали, грелись на бегу и опять в сани!
Но однажды, потянули за рукав деда, а он упал. Оказалось, умер. Он был запойный, говорили, что бабка не дала ему утром опохмелиться, и сердце не выдержало. Кто ставил диагноз неизвестно, на весь совхоз была одна фельдшерица Евгения Степановна. Как у нее было с кардиологией, не знаю, но отмороженные уши она нам не раз спасала. Деда похоронили, ездить стало не с кем. Нового почтальона не нашли, почту стали передавать с оказией.
Единственным способом передвижения остались лыжи. Немудрено, что в последующем на всех соревнованиях мы отхватывали призы. Бывали и приключения. Как-то начиналась пурга, но нам не запретили идти домой, забыли. Женя Богданов оставил девочек, а нас повел, решив, что до пурги проскочим. Метель застигла нас на середине пути. Дорогу замело, видимости нет, снег в ушах, глазах, за воротником, дыхание забивалось. Скорость снизилась, вспотевшая спина стала мерзнуть. Руки, ноги тоже. Бойцы начали плакать, садиться в снег от изнеможения. Мы бы не дошли, если бы Женька упал духом. Но он держался до конца. Уговорами, подзатыльниками, на себе по очереди, довел нашу ватагу до цели. И сам же пострадал как старший и заводила. Старше меня он был всего на год.
После окончания учебного года мы часто ходили на местные озера рыбачить. Особенной популярностью пользовалось озеро Светленькое. Вода в нем всегда чистая, видимо из-за подземного питания. Даже свиноферма неподалеку не портила его. Глубокое и почти идеально круглое, метров 100 в диаметре. Мы забавлялись – подбирались незаметно к свиньям, когда они паслись близко от обрывистого берега, с гиканьем вылетали и пугали. Свиньи срывались с обрыва в воду, потом плыли к пологому берегу метров пятьдесят, чтоб выбраться. А мы удирали от свинарей. Кнуты у них были длинные. Иногда догоняли, а если на лошади, то гнали до самой деревни. Прибегали домой с исполосованными спинами. Там многим добавляли родители.