Капитан широко раскрыл глаза от удивления.
– Они! – проговорил Аннибал. – Да кто же это они?
– Ах, мой друг, вы хороший актер, у вас просто талант.
– Да вот провалиться мне сейчас же, если я что-нибудь понимаю из ваших таинственных намеков.
– Невозможно, чтобы вы даже не подозревали того, кто рассчитывал, устранив Брише, убить двух зайцев.
Но капитан не умел отгадывать таких мудреных загадок; широко раскрыв рот и вытаращив глаза, он ничего не мог придумать.
– Хотите, я вам помогу? – сказал Лозериль, позабавившись несколько минут его недогадливостью.
– Ради бога, сделайте одолжение, потому что я отказываюсь от решения этой трудной задачи.
– Удивляюсь, как могли вы забыть о первом женихе своей дочери, – сказал Лозериль с особенным ударением.
– Жених моей дочери? – вскричал Аннибал. – Да какой?
– Господи! Да тот самый, которому вы дали слово; и он, желая обладать любимой женщиной, вероятно, нашел средство сделать ее миллионершей и вдовой.
– Ох! – вздохнул капитан, вперив в молодого человека свои испуганные глаза.
– Потому что, – продолжал Лозериль, – можно наверно сказать, что обманутый жених постарался напомнить предмету своей любви о их прежних чувствах.
– Вот вздор-то! Аврора давным-давно забыла его! – вскричал Фукье, стараясь сохранить хладнокровие, хотя слова собеседника и возбудили в нем подозрения.
Лозериль сделал вид, что соглашается, и, смеясь, продолжал:
– Ну хорошо, капитан, пусть это будет вздор, потому что дело касается вашей дочери, которую я уважаю. Но оставим ее, и согласитесь, ведь часто случается, что человек, отвергнутый как муж, принимается потом как друг дома, а супруг и не видит его никогда.
Аннибал смешался. Эти последние слова напомнили ему о таинственном пребывании его дочери в павильоне, возле которого он еще сегодня бродил.
– Да, – продолжал Лозериль, – сперва принимается втайне от мужа… до того дня, когда наконец друг сочтет, что как муж ни скромен, но все же он лишний на этом свете, и тогда решаются отправить его к праотцам.
Не дождавшись конца фразы молодого человека, Аннибал медленно приподнялся со своего кресла. Выпрямившись и не произнося ни слова, он, казалось, пожирал глазами своего гостя, сидевшего напротив. Не понимая, к чему клонится этот разговор, капитан чувствовал, что Лозериль опасный враг.