Суд да дело, а сборы у стариков короткие.
И не заметил, как уже по хлипкому мостку вонючую речку
пересекал. Тропка до леска знакомая, сколько раз здесь с отцом да
мамкой ходил, а потом с Марфушкой под руку гулял. Раньше, конечно,
лесок этот на всю ширь, что глаз хватало простирался, но после
пожара вдвое уменьшился. Потом ещё часть вырубили, часть под фермы
промышленные отвели, и осталось пару десятков гектаров всего, зато
каких.
Лохматые ели приняли, как родного, обступили, по рукавам
зашуршали, как будто ждали. С тропинки еле заметной сразу в бок
взял, прямо до мшистых полянок. Заблудиться не страшился, чай всю
жизнь тут хаживал, каждый кустик знаю. Так что выбрал для себя
местечко красивое, к берёзке спиной прислонился и выдохнул
устало.
Ну, была не была.
Мембранку к плечу, и надавил. И тут же со вспышкой острой боли,
ярким воспоминанием в голове возник образ, когда впервые в школе на
медосмотре такими же шприцами кололи. Всю руку издырявили, потом
неделю с температурой валялся.
Шприц то ли пшикнул, то ли свистнул, и сразу в нём жидкости
поубавилось, а по руке онемение пошло неприятное и голова
закружилась. Недолго думая, как стоял, так и сел на задницу, а
перед глазами что-то всё мысли, мысли, да мысли, как вагончики
стародавние, когда они ещё по рельсам ходили.
Один, второй, третий, четвёртый. Вот детство босоногое, вот
подростковость яркая, вот школа дурацкая, хуже которой только
техникум, а дальше уже и зрелость как-то слишком быстро
подкралась.
В окружении тиши лесной я вспоминал и хмурился, ибо как-то всё
это походило на то, будто жизнь перед глазами проносится. Так что
же, значит и тут я полнейшим неудачником оказался?
Засмеялся с хрипотцой. Раз фортуна меня стороной обошла, то так
тому и быть.
И принялся дальше ждать.
Вот только время шло, час сменился другим, а самочувствие не
менялось. Уже и всё хорошее в жизни вспомнил, и всё плохое
перебрал, и даже по скучным моментам прошёлся, а всё никак не
преставился.
Когда солнечные лучи совсем уже сквозь ветви проступать
перестали, плюнул на всё, поднялся и побрёл в сторону дома, зло
бурча.
- Вот ироды проклятущие, и тут подвели. Тьфу, да чтоб вас,
дорогу дайте, - теперь ветки елей цепляли будто обиженно, словно
пускать обратно не хотели. Отбивался от них, как мог, и ругался в
сердцах, на котором как и раньше покалывало. Помереть не дали,
обезболивающего не дали, никакого праздника. Шёл к тропинке
прямиком... которая так и не появлялась. - Чаво такое, заплутал что
ли?