На застолье была пара маленьких близнецов – внуки или правнуки владельца дома. Корби бросился к мишени. Он с ужасом думал, что подстрелил одного из мальчиков.
За картонкой оказалась связанная свинья.
– Да что с тобой? – спросил дед. – К ночи ее зажарят.
– Я думал, что попал в человека, – сказал Корби. Холодный пот заливал ему глаза. Юноша вытер лицо рукавом. Он чувствовал, что дрожит изнутри. Вокруг хохотали старые толстые мужики. Им казалось, что они отлично пошутили.
– Меткий! – кричали они. – Нормального парня Витек вырастил!
– Испугался, а! Испугался, малой! – один из стариков хлопнул Корби по плечу.
Дед наклонился к Корби. От водки его щеки побледнели, а нос, наоборот, налился краснотой.
– Даст бог, – сказал он, – и в человека однажды попадешь. Они тоже иногда орут, когда подыхают.
– Я не буду военным, – ответил ему Корби.
– Он не будет военным, – повторил знакомый генерал-майор.
Смех стал еще громче. Корби испугался, что перебьет их всех, отбросил пистолет и убежал.
***
С тех пор старик становился все более невменяемым. В последние месяцы он перешел к тактике оскорблений и провокаций.
Корби было примерно ясно, как рассуждает дед. Дряхлый монстр понимает, что внук вырос, что до его восемнадцатилетия остался месяц. Он догадывается, что жертва вот-вот ускользнет, и пытается наверстать упущенное. Хочет сделать с Корби все то, что не успел с ним сделать за эти четыре года.
Юноша смотрел на свою комнату. Над кроватью – мелованные лица Курта Кобейна и Джейкоби Шэддикса. Над столом – его любимый плакат: «Увеличивайте производство конопли, добивайтесь высоких показателей в своей работе. Берите пример со знатного коноплевода Александра Хрипунова». Ноутбук, настольная лампа. Окно закрыто белыми кисейными занавесками. Раньше здесь жила бабушка. Эти занавески остались от нее. От нее же остались торшер, кровать-полуторка, шкаф и комод. Из мебели только стол был новым.
Корби помнил, какой чужой эта комната показалась ему четыре года назад. Теперь он не хотел отсюда уходить. Ему даже было немного страшно. Он привык к этим стенам. Эта дверь со щеколдой много лет защищала его от сумасшедшего старика. Дед угрожал, что в отсутствие внука снимет щеколду, но почему-то так и не снял. Корби всегда мог запереться в своей маленькой крепости.
Кровь перестала. Корби скомкал салфетки и метко бросил их в мусорку под столом.