В общем, порешили на том, что мы с Дангом сами будем собирать себя в дорогу. Когда все ушли, оставив нас наедине с огромной кучей барахла и еды, я вдруг понял, что мать и бабка собрали все очень толково. Во всяком случае, я ничего не мог выбросить из тех вещей, которые они приготовили для меня. А про еду и говорить нечего. Короче говоря, я почти ни от чего не смог отказаться. С одной стороны, мне было жаль оставить все эти вещи, с другой – я понимал, что для того, чтобы утащить их все, потребовалась бы еще минимум пара крепких мужиков.
Но даже эти печальные мысли о неминуемом расставании с такими необходимыми в дальней дороге вещами не могли повлиять на впечатанную в меня намертво привычку контролировать окружающее пространство. В данном случае в этом «окружающем пространстве» находился монах, который смотрел на меня с явным неодобрением.
Как раз в этот момент зашел прадед. Монах отозвал его в сторону и что-то стал тихо говорить ему. Я слышал только отдельные слова «привязанность», «жадный», «плохо»… Зато ответ прадеда я услышал отчетливо. Тот говорил громко, явно для того, чтобы я его хорошо расслышал:
– Мы же договорились, что если он хочет идти странствовать в твоем обществе, то на все время путешествия и подготовки к нему он твой ученик и должен слушать тебя беспрекословно. Так что он в полном твоем распоряжении. И заметь, с его полного и добровольного согласия. Кстати, ему еще не поздно передумать. – Тут прадед бросил на меня вопросительный взгляд. Я тут же отрицательно замотал головой. – Вот видишь, он хочет идти с тобой, – продолжил дед, вновь повернувшись к монаху. – Так что я ухожу, а вы тут разбирайтесь сами. Привыкайте друг к другу.
Данг приступил сразу.
– Нам с тобой долго придется быть вдвоем, и я бы хотел знать, почему ты такой жадный. Это очень плохо, потому что жадность, стяжательство и чрезмерная привязанность к материальным вещам наряду с гневом, гордыней и ревностью считаются шестью врагами человеческого ума.
– Да не жадный я, с чего ты взял? – удивился я.
– Никак с этим барахлом даже на время расстаться не можешь, – махнул он рукой в сторону моих разложенных вещей.
– Так это же просто мои вещи, с чего ты так завелся? Это я не от жадности. Я просто хозяйственный, люблю, чтобы у меня всегда было что нужно.