Потом уже отец не раз повторял Арсению с какой-то особой злостью:
– Предала она тебя. Предала, взяла и бро-си-ла. Не нужен ты ей был. Все женщины твари, предать нас готовы в любой момент. Все предают! Все шлюхи. Все.
– Моя мать не шлюха! – ярился семилетний мальчик, заливаясь злыми слезами.
Отец только смеялся:
– Ишь, разорался, подожди, вырастешь, сам убедишься. Любая предаст. Только дай ей возможность. Покажи ей спину, доверься.
Мальчик дрожал, молча злился, держа ответные слова в себе. А Василий Палыч продолжал учить:
– Запомни, они все шлюхи. Нет ни одной, достойной доверия. Вырастешь, убедишься сам.
При таком постоянном внушении ядовитые семена нет-нет, да и западают в душу, как ни сопротивляйся. Ну вот. Мальчик вырос, стал мужчиной. Очень богатым, привлекательным мужчиной, с большими, просто неограниченными возможностями. И так уж вышло, что отцовские тезисы в отношении женщин он опробовал. И да, старик оказался прав. Не выдерживали женщины испытаний. Ни одна.
Конечно, отдельная тема, что испытания эти превратились для Арсения Василича в тайную вторую жизнь. И личные качества он в этой жизни проявлял совсем не те, что в обычной жизни. Но кто ему был судья? Богатых не слишком строго судят, а слишком богатых не судят вовсе. А Бога они не боятся. Предполагается, что возмездие их не настигнет, потому что откупятся. Наивное заблуждение, не откупится никто. Свое возмездие мы носим в себе.
Когда на следующее утро Саша проснулась и обнаружила на прикроватной тумбочке ларчик, ей стало страшно по-настоящему. В ее комнату входят, что-то заносят, выносят, ее саму заносят-выносят, а она ни сном не духом… Мысли о том, что в еде снотворное, совершенно не нравились. Не есть что ли на ночь? Или вообще не есть? А это может быть и не еда. Она с тоской взглянула на вентиляционную решетку, через вентиляцию немного газа пустить ничего не стоит, она о таком как раз недавно читала. Ох, вот поневоле подумаешь о вреде образования… Не знала бы, не задумывалась.
Саша механически открыла ларчик, погруженная в свои мысли, и обомлела. В нем сверкающей массой лежали золотые украшения с драгоценными камнями. Неприятно пораженная, она отдернула руку, словно обжегшись. Зачем ЭТО здесь? Что вообще все это значит?
Что же это за извращенец такой ее тут держит, что подсовывает ни с того ни с сего шкатулку с драгоценностями? Мужчины дарят драгоценности, если надеются на секс. Он что, так уродлив, что покупает ее благосклонность заранее, не решаясь показать свое отвратительное мурло? Вся обстановка начинала напоминать ей старый мультик про аленький цветочек. Вот только холодное равнодушие прислуги, их взгляды, скользящие по ней так, словно она прозрачная, не укладывались в ту старую добрую сказку о заколдованном принце, которого должна спасти любовь. Слишком уж цинично, слишком отлажено, до автоматизма.