Копы закончили приготовления и поднялись.
– Генрих Веббер. – начал зачитывать офицер, но тот словно не замечал никого вокруг.
– Генрих Веббер, суд признал вас виновным в совершении убийства в результате врачебной халатности, в хранении наркотических средств и в их употреблении.
В этом коротком предложении – жизни Рут и Марты. Дейл подался вперед. Ну же, посмотри на меня. Я хочу видеть страх.
Райан тронул его за руку. Коп неподалеку насторожился. Веббер перестал шептать себе под нос и сидел словно каменный.
Посмотри на меня.
– Суд приговорил вас к смертной казни через электрический стул. Через ваше тело будет пропущено электричество до тех пор, пока вы не умрете. Приговор будет осуществлен в полдень, через пять минут.
В этом коротком предложении – все, чем жил Дейл последнее время.
– Вам есть, что сказать напоследок? – спросил офицер, и в комнате повисла тишина.
Яркий свет ламп превращал серую одежду Веббера в белоснежный саван, а его самого – в недвижимое подобие мраморной скульптуры. Казалось, что он со стулом стал единым целым. Генри поднял голову. Глаза были закрыты. Волна злости прокатилась по телу Дейла.
– Ничего не говорите Энни, пожалуйста. – чуть слышно сказал хирург.
– Да пребудет с вами Господь. – кивнул офицер.
На голову Генри одели мешок, белоснежно белый. В тишине было слышно, как на пол закапала вода с губки. Глупое подобие шлема с рычагами и шнурами придавали ему нелепый вид. Эдакая кукла. Тряпичный солдатик. Мясное чучело.
Дейл откинулся и громко выдохнул воздух. Дыхание учащалось. Сейчас.
Офицер вскинул руку вверх. Светильники замигали и все погрузилось в кромешную темноту. Дейл повернул голову, или ему показалось, что повернул – настолько черно было вокруг. Сзади кто-то вскрикнул.
–Это норма. – послышался голос офицера. – включены предохранители для подачи большого напряжения.
Две секунды тьмы и снова щелкнул свет. Веббер все такой же белый сидел на стуле. Его грудная клетка работала словно меха.
– Начинай.
Жужжание целого улья пчел заполнило тишину. Тело Веббера тряслось, сдерживаемое лишь ремнями и креплениями. Шея неестественно изогнулась, вены вздулись и грозились лопнуть. Пальцы разжимались и сжимались, каблуки ботинок выстукивали адскую дробь. Дейл ждал. Хотя бы крик. Не твое невнятное покаяние в суде. Крик. Боль. Ты мне должен боль. Колени Генри трусило в разные стороны. В детстве Дейл разворачивал скрученные листья деревьев и вытряхивал оттуда гусениц прямо у входа в муравейник. Муравьев десять сразу бросалось на добычу, с каждым их укусом в тело личинки впрыскивалась ядовитая кислота, и гусеница извивалась, сворачивалась в кольцо и выпрямлялась словно палочка. Танец смерти. Последний аккорд. Пусть же мясник танцует, выбивая дымящимися ногами ритм. Его тело бьется в конвульсиях. В нем ток. Муравьиная кислота. Один лишь крик. Ну же.