А оказывается как попка младенца без отходов. Вроде и хорошо, и сухо, и не воняет, а как-то неправильно, пресно, убого. Зачем она нужна без отходов? Так, для общей формы?
Да и то сказать, сижу я здесь, полирую бархан, а сам все прикидываю, что место хорошее, удобное.
Ветер. Чем же удобен старый бархан в этом унылом мес-те?
Евнух. А…. Это ты, древний бродяга с вечно молодым куражом?
Ветер. Я. Давно не виделись, мой мальчик.
Евнух. (красуясь и явно желая быть опровергнутым) Какой там мальчик, старик, к тому же уставший.
Ветер. Пески, которые ты видишь, двигаются и переплетаются миллионами брачных союзов миллиардов песчинок тысячи лет – они устали. А ты всего лишь утомился. Да и старик ли ты, по сравнению хотя бы с одной самой маленькой песчинкой?
Евнух. Ха-ха-ха! Ветреный говорун! Тебя не перес– поришь.
Ветер. Конечно, ибо как можно преодолеть то, что не оказывает сопротивления? То, чью силу ты
ощущаешь, но не в состоянии спрятать в самую крепкую темницу? То…
Евнух. Ну хватит, хватит. Кто же спорит, философ
из тебя знатный, но тебя ведь на самом деле не существует, а значит – можешь проваливать отсюда! Это мой бархан.
Ветер. Как же я смогу «проваливать отсюда» если ме-
ня нет? Да и бархан отнюдь не твой.
Евнух (Картинно). Уууу… говорил мне лекарь Агафрейд, меньше разговаривай с самим собой! Тебя нет! Понял!? Ты мое больное воображение! И по всей вероятности, подростковое больное воображение.
Ветер. Фи. Как банально. Это я слышал миллионы раз. Но ты не станешь отрицать, что я вокруг тебя. Вот, например, получи посылочку!
Евнух. (Отплевывается). Сколько песка во рту.
Ветер. (Мерзко хихикает)
Евнух (Раздраженно). Эй ты, больной отрок!
Ветер. Кто? Кто?
Евнух. Раз ты – мое воображение, причем больное,
и сохранившееся с переходного возраста, значит вполне уместно тебя называть просто больным тинейджером. Прекращай свои эксперименты.
Ветер. Конечно прекращу, раз ты так настаиваешь.
Только, посуди сам, это ведь очень скучно совершенно не шалить. А мне как подростку…
(хихикает)
так и вовсе не возможно. Я предлагаю поиграть в слова. Самая легкая и совершенно, ну абсолютно безобидная игра, а несет столько удовольствия, восторгов, не побоюсь этого слова – счастья!
Евнух. Что ты имеешь в виду, воображение? И не много ли на себя берешь, говоря такие вещи, что, я твой хозяин, отродясь не произносил?