Это был мой чисто личностный интерес, никем из окружающих не инспирированный, не поощрявшийся и не направлявшийся. И с одной стороны это обеспечивало мне полную свободу в развитии моего религиозного мышления, а с другой стороны, отсутствие всякой сторонней помощи порождало тотальный дефицит информации по теме. Единственно, что тогда было широко доступно в этом плане – это материалы атеистической пропаганды. И вот, за неимением лучшего, я из этой пропаганды умудрялся, как жаждущий в пустыне, «выжимать капли живительной влаги». В текстах разного рода «Словарей атеиста» я отыскивал редкие крохотные цитаты из религиозных первоисточников, и пытался, как мог, воссоздавать на основе этих крошечных фрагментов исходную мозаику религиозных учений.
Таким образом, ко времени появления в нашем доме Библии, на основе своих посильных теоретических изысканий, размышлений, а так же и некоторого уже личного практического опыта «общения с высшими силами», я был достаточно твердо убежден, что «кто-то такой», кого принято называть Богом, действительно существует. Но вот кто он такой, этот «кто-то такой» – это оставалось для меня огромным вопросом, в стремлении разрешить который я и тянулся к знаниям, заключенным в мировом религиозном опыте.
Поэтому к появлению в моем распоряжении «аж целой Библии» я и без отцовских указаний отнесся с неподдельным воодушевлением и энтузиазмом – теперь-то мне не придется заниматься «выковыриванием цитаток» из «Словаря атеиста»!..
Последующие порядка пятнадцати лет своей жизни, в течение которых я окончил школу, отучился в институте, переехал жить и работать в Ленинград и половил рыбки в мировом океане в должности мастера добычи этой самой рыбки, прошли для меня под знаком постоянного чтения и изучения библейских текстов.
При этом надо отметить, что в тот период интерес к Библии сочетался у меня с практически полным отсутствием интереса к вопросу о приобщении к какой-либо из христианских организаций. Библия и церковь не складывались в моем сознании в логическое единство. Библия воспринималась мной, как кладезь мудрости, к смыслу которой я старательно продирался сквозь древнюю манеру изложения и устаревший перевод на русский язык, а церковь – как древняя манипулятивная система правил и ритуалов, обязательным элементом которой является отказ от личностной свободы.