Ничто не предвещало. Светило солнце, орали чайки и немцы, волны Эгейского моря шептали себе под нос последний хит Таркана.
И вдруг чайки, разинув клювы в безмолвном крике, стали камнем падать вниз, заплакал фашистский ребенок, волны забыли накатить на берег, а пожилая фрау у бара выдохнула: «О, майн готт!»
Это к бассейну вышел Юра. Мой компаньон в этом турецком отпуске. Он гордо нес по древней турецкой земле свое мужественное армянское тело, облаченное в бейсболку и плавки. Эти плавки вызывали завистливые взгляды отдыхающих граждан. Купальный костюм переливался на солнце и слепил глаза! Карбоновая текстура с 3D эффектом напоминала природу Пандоры.
А сам Юра выглядел как гордый На’ви после покорения летающего шестикрылого пятичлена! Образ дополняла сигара в зубах и небольшой шейный нож, теряющийся в зарослях мощной, хоть и впалой, груди.
– Плохой отель! – безапелляционно заметил Юра. – Оливок нету!
– Как нету? Полно их.
– Не-е-ет, таких, как я люблю, нету! Я, можно сказать, из-за этих оливок приехал.
– Юра, а дома их не вариант купить?
Он брезгливо начал меня рассматривать. Во взгляде отчетливо читалось: «Как я могу лежать под одним солнцем с такой жалкой ничтожной личностью? Человек, который не знает толк в оливках, – это же сплошное разочарование!»
– Нет. Дома ТАКИЕ не продают. Я всегда из Турции привожу пару килограммов ТАКИХ оливок!
В этот раз мой организм требует сатисфакции! Придется купить килограммов десять ТАКИХ оливок.
– Где?
– Ты полагаешь, в Бодруме нет супермаркета? Какого-нибудь местного «Магнита»…
И на следующий день поперлись мы за оливками. Возле отеля на призывный взмах крыла притормозила немолодая «Тойота» с аналогичным турком-таксистом. Поздоровались. И Юра начал переговоры:
– Фрэнд! Уи нид маркет! Фут маркет! Ам-ам! Еда! Маркет!
Юра не владеет английским. В принципе. Немецкий знает лучше. В объеме плена и классического немецкого кинематографа. Ну этого, который «Ja, ja, das ist fantastisch!» Познания были применены тут же. Однако таксист шевелил усами, как Якубович, и не трогался с места. Мы собрали все познания в иноземных языках, вспомнив и «гибен зе мир битте», и «женеманж па сис жур».