Искусство и медитация. 24 урока, которые день за днем преображают жизнь - страница 21

Это не то же самое, что сказать себе: «моя жизнь грустна» или «я в данный момент думаю, что моя жизнь грустна». Идентифицируя мои мысли как феномены духа, я яснее увижу, что в последних прячется множество оценок, непроизвольных реакций, побуждений, с которыми я не всегда должен соглашаться. Это немного необычный опыт отсоединения от своего собственного ментального, это попытка воспользоваться своим разумом, чтобы больше не попадаться в его силки. Именно это и предлагает полное сознание. Оно учит предоставлять место для размышления, культивировать опыт рассмотрения на расстоянии. Оно помогает отличить главное, подобно тому как на вечеринке в шуме голосов мы выделяем разговор на интересующую нас тему. Или в конце концов бросить эту суету и пойти слушать ночные шорохи…

Закрыть глаза и поместить дыхание в центр своего внимания. Затем отметить, как очень быстро рассудок удаляется или, скорее, как наши мысли располагаются в центре нашего внимания, будто капризные дети. Мысли о неотложных делах, мысли о том, как трудно остаться в упражнении. Мы в нем: работа полного сознания над мыслями просто состоит в том, чтобы осознать непреодолимую мешанину мыслей. В осознании того, что мысли обладают силой влечения: в какой-то момент мы больше не наблюдаем за собственными мыслями, но мы внутри, они нас затопили. Тогда надо спокойно вернуться к дыханию, затем к наблюдениям за мыслями. Постепенно разница между «думать что-то» и «заметить, что думаешь что-то» становится очевидной. Это называется просветлением, оно требует регулярной работы.

Дать место эмоциям

Это смесь порядка с беспорядком – необычная, смутная, оставляющая нас в некотором недоумении. Мы не можем ухватить, что художник хотел нам сказать. Потом, через какое-то время, хотя понимание и не возникает, мы, по крайней мере, начинаем замечать композицию картины.

Меланхолия, 1528. Лукас Кранах Старший (1472–1553) Масло, дерево, 1,13 х 1, 72 м, частная коллекция