– Девять. Ваша – десятая на этом руднике.
– Вы их считаете?
– Просто привыкла знать все, что происходит рядом. Здесь не так много событий.
«Знать… Что знать?» – на миг задумался Руди.
Изнутри пришла подсказка:
«Аэли, что-то не так? У нас чисто, Вит вчера все обработал…»
«Знаю».
«Откуда она знает наш регламент? Зачем это ей?»
– Вы… Почему вы в респираторе? – выдохнул Руди.
– Избегаю гранул абсорбента. Они входят в вашу стандартную процедуру.
– Это… Вит сообщил вам?
– Я здесь! – крикнул химик издали, от складской двери. – Я иду!
– Подумайте, – очень тихо ответила Аэлита, приблизившись. – Вы не одиноки.
«Ты не одинок» – прибавил Илья Попов с Балкан, из дальней дали в двести миллионов километров.
Когда Вит подошел к ним, оба молчали, Руди казался озадаченным. Химику почудилось, что без него верзила из Фолькштата пытался наладить с марсианкой отношения.
* * *
Где она прятала детектор пыли? как читала результаты?.. По слухам, коло при рождении ставят на роговицы биопленчатые мониторы, у них бесконтактная связь с внешними устройствами. В столовой Аэлита личико открыла, но ноздри все равно были закрыты как бы паутинными мембранами, слегка шевелившимися на вдох-выдох.
Они угощали ее, но вся еда была от коло. Лишь молока колония не поставляла. Возить коров на Марс и содержать их здесь – слишком накладно.
– Вит, вы прекрасно готовите, – улыбалась она химику, а тот – сама любезность! – цвел от похвал девушки.
– Когда мы приедем в Рассвет, отведите меня к поварам. Ваши кухни-комбайны мощнее, опций у них больше – покажу, как настроить на зразы и драники.
«Медленно едим. – Руди искоса поглядывал на оживленного напарника, пытаясь внушить ему мысль о скорейшем отъезде. – Тебе час катить с ней вдвоем, только ты и она – представь, как здорово, а? Ну, меньше болтай, жуй скорее. Сол перевалил за полдень, ветер усилился, пыль поднимается – надо спешить!»
Насилу вытолкал пару из шлюза! Даже проводил, помахал вслед рукой – ну все, точно укатили. Впереди сол одиночества – именно то, что ему нужно.
Оставшись наедине с собой и своими страхами, Руди ощутил тяжесть и пустоту на душе. Тающий вдалеке пыльный шлейф от краулера выглядел как прощальный привет – двое веселых людей удалялись, занятые вечной игрой, а он стоял на пороге, между подземельем и пустыней, рассчитывая действия на сегодня.