Рекомендацию ей дал знаменитый актер Василий Иванович Качалов, с которым Фаина Георгиевна дружила с юности. По ее рассказам, направляясь к Немировичу-Данченко для предварительной беседы, она была близка к обмороку от счастья: Художественный театр – это же идеал, мечта многих лет! «Показ я помню плохо, – вспоминала Раневская, – была в каком-то бреду, к тому же снова начала заикаться от волнения». Кстати, интересный факт: избавиться от заикания полностью актриса не смогла до конца жизни, но на сцене с ней этого не случалось никогда.
«Сейчас долго смотрела фото – глаза собаки удивительно человечны. Люблю их, умны они и добры, но люди делают их злыми» (Ф. Раневская)
Видимо, претендентка все же произвела впечатление на Владимира Ивановича, и он дал понять, что Фаина Георгиевна может рассчитывать на место в труппе. И тут то ли от волнения, то ли по своей вечной рассеянности Раневская, перепутав и имя, и отчество, прочувствованно произнесла: «Большое вам спасибо, Василий Степанович!» На следующий день актрисе сообщили, что решение о ее зачислении в труппу отложено на неопределенный срок. Ей якобы передали фразу Немировича-Данченко: «Эта ваша Раневская – какая-то ненормальная, я ее боюсь».
Фаина Георгиевна никогда не была ученицей великого Станиславского, но, можно сказать, являлась «живой иллюстрацией» к его методике. Полное погружение актера в создаваемый образ, проживание чувств, эмоций и ощущений персонажа – все это актриса считала необходимым и именно на таких принципах выстраивала свою работу.
Первоначально в сценарии фильма «Дума про казака Голоту» никакой попадьи не было – как и в повести «Р. В. С.», по которой ставился фильм, был поп. Но режиссеру Игорю Савченко так хотелось снять в своем фильме Раневскую, что он на свой страх и риск решил превратить попа в женщину.
Казалось бы, постановщики и режиссеры должны были молиться на Раневскую – но нет. Ее яркий талант, заставлявший зрителей с замиранием сердца следить за происходящим на сцене, оборачивался свирепой требовательностью к себе и к окружающим. А ее невоздержанный и острый язык помогал приобретать врагов. В итоге многие театральные и кинематографические деятели, желая избавить себя от лишней головной боли, предлагали роль кому-то менее талантливому, но в то же время более «удобному», менее склонному говорить правду-матку в лицо и переворачивать по-своему режиссерский замысел. Зато