– Я имею в виду, – продолжала она, сделав паузу затем, чтобы оглядеть комнату, – куда подевался наш дом?
Она была права.
Наконец, фонд заявил права на последнюю свободную комнату в доме. Однако, глядя на Тали, смотревшую на меня сквозь брусья лестничной калитки (мы установили ее затем, чтобы собаки не бегали наверх), я припомнил, зачем мы снимали дом.
Наша первоочередная цель состояла в помощи тем солдатам, которые оказались в той же ситуации, что и я в свое время; тем, кто нашел собаку, хочет взять ее с собой в Соединенное Королевство (или, точнее говоря, тем, кого нашла собака, и как это часто бывает, привязалась к ним). И всякий раз, получая сообщения с просьбой о помощи от солдат, мне в самом деле было все равно, в каком государстве находится их дом. Но даже потратив остаток жизни на то, чтобы перевезти тысячи афганских собак в Соединенное Королевство, я никогда бы не решил основную проблему. Мы стремились продвигать защиту животных в стране, где до сих пор ничего подобного не было. Следующим шагом мы предполагали запустить там программу стерилизации, хотя, пожалуй, я сейчас забегаю немного вперед.
И вообще, кому какое дело, что дом теперь превратился в склад фонда? Не так уж много людей приходит к нам в гости, размышлял я. Мы же собак держим.
Экран расплывался и терял четкость перед моими глазами, когда я сел перед компьютером и уставился в свой «ящик», доверху заполненный имейлами за те девять или около того часов, прошедших с той поры, как я этим утром уехал на службу.
Хорошие новости среди писем не содержали ничего особо важного. Дурных новостей по-прежнему было много в пришедших имейлах, на них требовалось ответить, а я снова упоролся к концу изнурительного дня в офисе.
«Я попросту трачу весь день на службе за служебным компьютером», сказал я себе, вычищая «ящик» от спама и помечая сообщения, на которые нужно было ответить. Похоже, что моя жизнь превратилась в сплошную работу, круглосуточную и без выходных.
Конечно же, мне некого было винить в этом. Это был мой выбор – создать благотворительный фонд. Мне просто хотелось, чтобы для административных нужд у нас нашелся помощник.
Меня также стала утомлять реакция некоторых людей, сообщаемая через письма или проскальзывавшая в разговорах на службе. Когда я рассказывал им, чем мы занимаемся, люди реагировали по-разному. Большинство из них выказывали энтузиазм и поддержку. Однако, находились и те, кто сомневался в моем душевном здравии. «Ты что, псих? – вопрошали они. – Ну какая защита животных в Афганистане?»