– Дорогая! Почисти еще пару картошек. Я привел к нам на обед Лиззи Картер.
– Кого?! – раздается голос из другой комнаты.
– Ну, помнишь прелестную Лиззи Картер из…
– Нет! Никакую, черт возьми, Лиззи Картер я не помню! – Неожиданно голос становится громче. – Какого черта, Алан?! Откуда в моей кухне гребаная собака?
– О боже! – Я срываюсь с места и едва не сталкиваюсь в дверях с Викторией, вытирающей руки о передник. – Извините! Это мой пес. Ради бога, извините!
Говард выскакивает у нее из-за спины, поводок волочится следом, подсекает Викторию, она раскидывает руки со страдальческим видом, чтобы все заметили, как непросто ей сохранить равновесие. Высокая и стройная пепельная блондинка с длинными волосами, одета в зауженные джинсы и серый мужской кашемировый свитер, на губах матовая розовая помада. Один передний зуб чуть заходит на другой. Лицо хмурое и недовольное.
– Ради бога, извините! – повторяю я.
Мерфи кладет руки мне на плечи.
– Вик, ты помнишь Лиззи – жену бедняги Зака Хопкинса? Ужасная авария. Ты знала?
Я снова смотрю на Викторию, ожидая, что она хоть немного смягчится, однако на ее лице появляется странное выражение: то ли любопытство, то ли презрение.
– Знала, – кивает она. – Сожалею о вашей утрате.
– Спасибо, – отвечаю я.
– Мы с Заком давно не виделись, пожалуй, с юности.
– Вы познакомились на острове Уайт, да?
– Мои друзья по Бенендену ездили туда каждое лето. Ну, вы знаете, эти закрытые частные школы… ученики всегда дружат большими компаниями.
Я молчу, и она поворачивается к Мерфи:
– Где остальные?
– Я как раз собирался предложить им выпивку.
– Мясо! – вспоминает Виктория и уходит обратно на кухню.
Мерфи пожимает плечами:
– Атмосфера у нас слегка накалилась. Редактор изрядно поглумился над колонкой Вики в «Санди таймс». – Он громко хохочет в сторону кухни, потом добавляет, кажется, с нежностью: – Ох уж эти гребаные редакторы!
Берет меня за руку и ведет в гостиную. На обтянутом цветочным гобеленом диване сидят Сэмюэлсы, положив руки на колени. На стенах висят еще несколько акварелей, повсюду кресла с бахромой. Возле камина стоит набор причудливых кочегарных инструментов из начищенной меди. Я подхожу к окну и смотрю на широкий морской простор, обрамленный деревьями: вода темно-серая со стальным отливом, над нею низкое небо. Мне так одиноко, что хочется плакать.