– Что той самой плоти? – пытаясь в свете костра разглядеть текстуру и очертания куска мяса.
– Ну я по именам всех не знаю, той самой или не той, но плоти точно. Серый подстрелил сегодня, специально на ужин. Молоденькая, страстная, – Жук расхохотался.
Негромко и ладно заиграла гитара. Трофим, разогретый первыми стаканами и толком не евший весь день, плюнул на все предубеждения о радиоактивном мясе и о неизвестных точно причинах мутации и запустил зубы в горячий кусок мяса. Сочное, нежное, жирно, полное сока, приправленное и посоленное как надо, оно вызвало у него непроизвольный стон наслаждения.
– О!! – восхитился Жук. – Заценил кадр свининку! Давай за кулинарию, – он разлил еще по стаканам.
Сталкеры чокнулись, разговорились. Завораживающе играла музыка в свете костра. Дымящееся и исходящее паром и запахом мясо плоти, регулярно подаваемое ему на дощечку Жуком, специально из разных мест, от бедра, ребрышко, спинка, щеки, каждый раз вызывало у Трофима неподдельный восторг. Затем Трофим уже по собственной инициативе сходил с Жуком еще за тремя полулитрами, затем со сталкерами пел песни, затем спорил с кем-то из них по поводу зомбированных, не помня точно сути спора, затем вошел в понимание местного юмора и как сумасшедший хохотал от местных бородатых анекдотов, которые сталкеры, видя реакцию Дока, охотно рассказывали, даже на ходу показывая сценки. Потом пришли еще какие-то сталкеры, стало теснее. Потом, далеко за полночь, сталкеры поспорили между собой, съест ли Док малый глаз плоти, а Трофим, которому уже и море было по колено, приказал подать этот глаз сюда. Для такого случая пришлось уже всем табором идти еще за сколькими-то полулитрами, смочив глаз в стакане, Док мужественно пытался раскусить его плотную, скользкую оболочку. Наконец, глаз перестал выскальзывать у него между челюстями и он, брызгая жидкостью, разжевал его. После чего выдал некий витиеватый тост, за смелость и дружбу, и как сказал Гитара, огласив общее мнение: «Ни фига не понял, но интересно было просто капец». Затем он опять орал песни, обнявшись, а точнее, повиснув на Баку, после, уже когда сами сталкеры начали клевать носом и раскладывать пенки, он начал призывать всех поймать и пожарить еще одну плоть, даже хватался за чей-то автомат и пытался пройти через мост в открытую Зону, но бойцы умудрились угомонить его и под руки унесли в комнату, где благополучно и слезно попрощавшись, проследили, чтобы он уснул на кровати. После чего уже сами свободовцы, поддерживая друг друга, через силь ву пле, уступая друг другу дорогу на каждом лестничном пролете и перед каждой дверью, добрались-таки до затухающего костра, где под светлеющим с востока небом завалились спать.