– Фонарь включается здесь, распаковка здесь, воздух вот, потеря масла, низкие батареи, перегрев, короткое замыкание, кратковременное увеличение мощности, продувка, охранная свой-чужой. В крайнем случае аварийная распаковка подбородком в шлеме, держишь десять секунд красную кнопку. Запомнил? Нет? Ну и ладно, пошли, – скомандовал он.
Трофим развернулся и двинулся вперед, ощущение было такое, как будто он шел по пояс в воде, но все-таки движения получалось делать чуть быстрее. Коваль шел за ним, держа подсоединенный кабелем короб в руках. Пара остановилась возле кучи мусора.
– Выноси на улицу, бери по малой пока, – сказал Коваль.
Трофим взял первую доску. Было удивительно смотреть, как мощная сегментированная лапа хватается за предмет и вне зависимости от его веса изымается из кучи. Единственно, что если он брался за что-то тяжелое, то экзоскелет накренялся, тогда Трофим переносил одну ногу чуть сильнее вперед, присаживался ниже, и дело спорилось. Он сам не заметил, как отсоединился и исчез Коваль. Увлекшись работой, он пару раз включал продувку для охлаждения своего тела, которое находилось в плохо проветриваемой скорлупе. Воздух подавался через фильтры и выдувался через несколько открывавшихся одновременно отверстий на броне. Он сначала жалел, что Коваль не сказал ему, как снимать маску, но, получив куском арматуры по бронированному стеклу, порадовался, что не знает, как снимать маску. Через пару часов появились Худой и Рваный, таща на буксире из листового железа домашнюю «воронку» и совковые лопаты. К углам железного прямоугольника были приварены металлические клетки, в которых перекатывались черные, негодующие синими искрами артефакты.
– Контрольные испытания! – торжественно объявил Худой.
Оба стали лопатами забрасывать воронку мусором, остававшимся на месте расчищаемого Трофимом пространства. Ржавчина, куски металла, земля, пыль, щепа и тряпки. Воронка гудела и сминала все в небольшие цветные шары, в зависимости от того, что ей кидали. Трофим остановился отдохнуть и посмотреть на испытания парней.
– Она вроде металл, землю и все такое не принимает, – неуверенно сказал он, поняв, что именно его смущает.
– Пусть только попробует не принять, – погрозил ей кулаком Худой, – я ей так не приму, что сама себя примет, – кидая в нее обломки кирпичей, заявил он.