– Этот отзывчивый. Вот визитку дал.
Та взяла визитку, прочитала написанное.
– Художник, значит?
– Художник.
– Мой муж тоже был художником. Особенно когда выпивал. Кулаком не в картинку, а сразу в морду… И развозит по всей квартире. Три года терпела это рисование.
– У нас по-другому.
– Слава богу… Только имя у вас непонятное.
– Мушкетер! – засмеялась Надя.
– А, ну да, – не совсем поняла мать. – Хотите, наверно, нарисовать мою дочку?
– Хочу, но она не соглашается.
– И правильно делает. Нарисуете, потом алименты с вас до конца жизни не отсудишь.
Художник громко рассмеялся:
– Неплохая, кстати, идея!.. Одинокий, детей пока нет, алименты готов платить исправно!
– Если б мне такое предложили, я, может, и подумала бы, – задумчиво произнесла мать. – А для дочки… для дочки опоздали. Молодая, своего еще встретит. Так что рисуйте, уважаемый, кого-нибудь другого. Их вон сколько бродит!
По пути вдвоем они погрузили на тележку выброшенный кем-то протоптанный старый ковер, прихватили какой-то мелкий мусор и стали сваливать все это в один объемный контейнер.
Вдруг Надя Круглова остановилась, глянула вслед уходящему художнику:
– А мужчина ничего себе… Интересный. Может, зря мы так?
– Поглядим. Если что-то серьезное, никуда не денется. Обязательно проклюнется, – ответила мать и улыбнулась. – Ты ведь вон какая у меня принцесса!
Надя Круглова вышла из-под душа, протерла до красноты тело полотенцем, причесала волосы, накинула халатик, вышла из ванной.
Появившись на кухне, от удивления остановилась. Стол был накрыт по-царски. На большой тарелке мясная нарезка, сыр, маринованные помидорчики, маленькие в мизинец огурцы. Отдельно виноград, груши, персики. А посередине бутылка шампанского с бокалами.
Клавдия Петровна смотрела на дочку, довольно улыбалась.
– Мам, в честь чего это?
– В честь твоего первого рабочего дня.
– Наверное, дорого?
– За сегодня заработали. – Мать взяла с комода конвертик, вынула три бумажки по тысяче и несколько купюр помельче. – С твоей бывшей работы прислали.
– Кто?.. Ксюшка?
– Наверное… Сказала, девчата скинулись.
– А больше ничего?
– Велела, чтоб обязательно выпили. – Клавдия Петровна не без труда откупорила бутылку, разлила шампанское по бокалам. – Давай, дочка, вот за что… Я мало рассказывала про твоего отца, это как отрезанный палец, который не заживает. Был выпивающий, хоть и неглупый. Мечтал быть всем, а получилось – никем.