–Опять курил? – учуяв запах сигарет, продолжала она уже голосом в высшей степени трагическим, с выражением глубочайшей брезгливости на лице. – Какая вонь! Какой уж теперь аппетит! И с сильнейшей аффектацией, она вновь отворотилась от Дмитрия Сергеевича, теперь накрывшись с головой одеялом.
–Ну, мне пора, моя козочка? – с минуту помявшись на месте, не выпуская поднос из рук, обронил-таки Пряников вопросительно. Ответа, как и ожидалось, не последовало. Но было, по-видимому, еще что-то, что мешало ему не мешкая удалиться.
–Сегодня порядком помотаться придется, – робко приступил он, – гляди, одно дельце выгорит. Я возьму денежку на проезд по городу, моя ситцевая, а то у меня все мелкие купюры вышли, одни крупные остались.
Последняя информация о крупных деньгах жену Пряникова, похоже, слишком заинтересовала, так что она даже по пояс из-под одеяла вынырнула и, круто развернувшись, приподнялась на один локоть. Остается загадкой, что она в физиономии мужа обнаружила, но вдруг проявившееся на ее лице любопытство, очень резко сменилось выражением насмешки, только она всмотрелась в объект своих наблюдений пристальнее.
–Ну-ну, – проговорила она иронически, – возьми, конечно, любимый, мои денежки мелкие, раз у тебя свои слишком крупные.
Дмитрий Сергеевич от этих слов жены почему-то сильно смешался, засуетился, остро пожелал освободить руки и, преследуя эту цель, после некоторых колебаний, определил поднос с кофеем и бутербродом прямо на пол у кровати. Быстро опомнившись, с необычайною тревогой он бросился убрать с такого неприглядного места завтрак для жены, и не нашел ничего лучше, как взгромоздить поднос высоко на шифоньер. Довольно скоро он догадался, что и на шифоньере кушанью, приготовленному «с горячей любовью и великим старанием», очевидно, быть не пристало, но уже не решился что-то менять и оставил все как есть. Потупив взгляд, он произнес тихо и нерешительно:
–Так я пошел?
Его не задерживали и он пошел.
Куда он пошел, зачем пошел, и сколько он будет вот так, без толку, ходить изо дня в день? – Дмитрий Сергеевич на первых парах избегал о том и подумать. Вот уже полных три месяца пребывал он в самом невыгодном для себя положении и серьезно предчувствовал, что находится на грани нервного срыва…
Звонок Антонины Анатольевны, которым она необыкновенно церемонно и несколько даже экзальтированно призывала искреннего друга их, почему-то вдруг, несчастного семейства, торопиться быть у них раньше запланированного, застал Дмитрия Сергеевича на выходе из букмекерской конторы, где он, только что, проигрался в пух.