Вечерний очень синий тёплый газ
И грею, грею, грею руки…
И так, согревшись, я могу взлетать
И представлять, что руки мои лечат
Любую боль и даже зажигать
В груди негаснущие свечи…
Я изначальна, я жива для всех,
Я, как вода, теку по суше.
Я знаю, есть на свете смех,
Который заживляет Души.
Я знаю, я сижу одна,
И газ мой синий никому не нужен,
И за окном стремительно зима
Грызёт зубами ледяными лужи.
Летать в небе,
Думать о тебе и лете,
И как там поживает Боженька.
Мешать чай ложечкой,
Терять границы,
Стирать написанные страницы,
Головой с мечтами карусельными,
Быстро. Весело. Медленно.
Улыбаться всем.
Скрываться от боли.
Быть, как все,
Но одной – такою!
Ты помудрела на йоту,
Я – на 15 кило.
Кто из нас бросил кого-то?
Вспомнить бы только – кто.
Зима наступала бесстыдно,
Расставив пальцы деревьев,
Ты говорила, что видно
По линиям, будут ли дети?
Ты распускала волосы,
Когда хотела меня,
А потом забирала в косы
С началом нового дня.
Оставляла на кухне стакан,
Чтобы утром или, может быть, вечером
Выпить сухого вина,
Наверное, от делать нечего.
Курила всегда безмятежно,
В голове была пустота,
Но была ли ты счастливой и нежной?
– Наверное, да, была…
Немыслимо видеть это —
Солнце садится так быстро!
Оливки падают. Лето.
Мы прячемся за кипарисом.
Волны лижут наш берег,
Плевать на законы войны —
Юг наступает на Север,
А мне нужен рядом Ты.
Пальцы дрожали неистово,
Стон издавало тело.
Ты обещал мне выстоять,
Я обещала – верить.
Белый песок – тем, кто умер,
Красный – тому, кто ожил.
Я по тебе тоскую,
Джимми. Верная Джилл.
О, Джимми, дорогой Джим…
Как хочется лечь на твоё плечо to dream.
Вспомни же обо мне, мою шею выгнутую,
Я всё ещё жду тебя, настежь открытая!
Они считают твою женщину безразличной,
Всё потому что я люблю только тебя, мой Джимми.
Я говорю, что убегу от них загранично,
Они не верят мне, Джим, они смеются сильно.
Я знаю, что сидя у покромсанного океана,
Я увижу следы, твои следы, только твои…
Будто всё это время ты искал меня, как странно!
Ты так и не смог меня найти…
Средь ночи, как пожар янтарный,
Сгоревшей вновь и вновь живой,
Сидишь в древнейшем лотосе из мантр,
Читая сказки про любовь.
Ты видишь те глаза, что не устали плакать
Над прошлыми могилами забав,
Ты показала символы и знаки,
Задёрнув правый до локтя рукав.
И в каждой складке на твоих полотнах
Святых пространств преломлены углы,