.
На глазах изумленной публики гениальный ребенок творил чудеса. Иногда это выглядело просто как цирковой фокус! Например, Вольфганг умел играть на клавикордах, клавиши которых покрыты кусочком ткани. Но от восторженных воспоминаний его папеньки часто щемит сердце, когда представляешь себе, как ребенок выполнял эти сложнейшие трюки. Однажды при большом скоплении людей в доказательство того, что Вольфганг пишет оперы без чьей-либо помощи, Леопольд велел принести том сочинений либретто Метастазио. Открыв книгу, он дал первую же арию Вольфгангу. Тот послушно схватил перо и с удивительной скоростью стал писать музыку для оркестра с множеством инструментов. Какой титанический труд для маленького мальчика! Даже если он гениальный. И таких сцен было предостаточно.
Конечно, отца можно понять – он хотел сделать из сына великого музыканта. Но какой ценой… Ребенок, довольно слабый здоровьем, переезжал с отцом и сестрой из города в город, и его показывали публике, как диковинную зверушку. При этом нужно напомнить, что путешествовать в XVIII веке было делом нелегким, а иногда и опасным. Запросто можно было наткнуться на шайку разбойников или грабителей. А так как дороги были в ужасном состоянии, то ехали медленно, особенно в плохую погоду. Почтовая карета совсем не защищала от дождя, он легко проникал через ставни, не говоря уже о ледяном ветре, который насквозь продувал карету. Никаких приспособлений для обогрева не существовало, и зимой в карете было особенно холодно. Переезд из одного города в другой длился по нескольку недель, а жесткие, неудобные сиденья превращали поездки в пытку. Часто концерты приходилось давать сразу по приезде, не дав детям как следует отдохнуть. Леопольд Моцарт не скрывал, что хочет заработать денег для обучения детей музыке, однако он верил и в свою особую миссию и с фанатическим усердием ее осуществлял.
После года пребывания в Зальцбурге Моцарт-отец предпринял еще одну поездку с детьми, но к тому времени они выросли, и того ошеломляющего эффекта, который производили своими концертами, уже не было. Но если иногда детская гениальность проходит, то с Вольфгангом Моцартом было все наоборот: с возрастом его талант только усиливался. Создавалось ощущение, что музыка потоками обрушивалась на него, и ему оставалось только ее записывать. Процесс так захватывал Вольфганга, что он не мог отвлекаться ни на что другое. В письме к сестре Нанерль он пишет: «Я не могу тебе много писать, потому что все мои мысли только о моей опере, и есть опасность написать тебе вместо слов… арию».