С этого момента для Наполеона началась совсем другая жизнь. Скорее всего, стать императором Франции было неизбежно, но облачиться в горностаевую мантию после такого героического прошлого…
Наполеон уверовал в свою исключительность, а это одно из самых опасных человеческих заблуждений. Это всегда особенно жаль, когда дело касается человека талантливого и незаурядного. Точнее всех сказал об этом Генрих Гейне: «Безусловно, люблю я его лишь до восемнадцатого брюмера (9 ноября 1799 г. – И. С.) – в этот день он предал свободу. И сделал он это не по необходимости, а из тайного влечения к аристократизму…»
Если на полях сражений он проявил себя как гениальный полководец, то светский человек из него не получился. Он завел роскошный двор, воссозданный им по образцу версальского, стараясь ни в чем не уступать настоящим королям, но этикет наполеоновского двора был жалок и неуклюж. Графиня Потоцкая, свидетельница придворной жизни при Наполеоне, вспоминала, что «каким бы великолепием ни поражал на расстоянии двор Наполеона, он не выдерживал никакой критики при близком рассмотрении… Это было в высшей степени абсурдное зрелище. Можно было подумать, что вы присутствуете на репетиции какой-то грандиозной постановки и актеры вокруг вас примеряют костюмы и разучивают роли».
Наполеон старательно играл роль императора, пытался прикрыть свои недостатки дорогими нарядами, но человек, чье босоногое детство прошло в спартанской обстановке, неуютно чувствовал себя в светских салонах. Его манеры держать себя были манерами слона в посудной лавке. Они были тем более неловкими, чем больше он старался не допустить промаха. И тут сказывался не только недостаток воспитания – натура рубаки выдавала в нем человека грубого и необразованного. Наполеон считал своим долгом лично высказывать свои неудовольствия дамам, чьи наряды ему не нравились и он считал их безвкусными. Он закатывал им такие разносы, словно перед ним были солдаты, а не представительницы прекрасного пола. Словом, придворная жизнь больше раздражала Наполеона, чем доставляла удовольствие, а для окружающих превращалась в ежедневную пытку.
Отдельную головную боль Наполеону доставляла и его многочисленная родня. Его братья и сестры, не обладая никакими талантами, делали все, чтобы усложнить ему жизнь. Семейственность у корсиканцев в крови, и, надо сказать, Наполеон никогда не забывал о своих родственниках. Для начала он их всех собрал и раздал ключевые посты. Семья состояла из семерых человек. За исключением строптивца Люсьена, который не захотел подчиняться Наполеону, все остальные братья стали королями. Жозеф – неаполитанским, Людвиг – голландским, а Жером – королем новообразовавшегося государства Вестфалия. Сестер он тоже хорошо пристроил: Элизу и Каролину – сделал великими герцогинями, Полину – княгиней. Некоторое время спустя муж Каролины, Мюрат, тоже стал королем. Таким образом, в семье было четыре коронованных особы, не считая Наполеона. Никто из большой и некогда нищей семьи не был обижен.