Когда Моцарта не стало, скудных средств едва хватило, чтобы похоронить его по третьему разряду, как бедняка. Его жена Констанция, сказавшись больною, на кладбище не пошла. Декабрьский день был промозглым и ветреным, и те немногие, что пришли с ним проститься, до кладбища не дошли и разбрелись по домам. Тело Моцарта без гроба опустили в общую могилу и даже не поставили над ним креста. Констанция пришла на кладбище только… через 16 лет и не смогла отыскать могилу мужа. Место, где похоронен Моцарт, навсегда осталось неизвестным. Он прожил 35 лет, 10 месяцев, 1 неделю и 5 часов.
«Ковент-Гарден. 11.15 вечера. Лето. Проливной дождь. Со всех сторон отчаянные гудки автомобилей». Так начинается пьеса Бернарда Шоу «Пигмалион».
Место действия пьесы выбрано не случайно. Ковент-Гарден всегда считался символом безупречного английского вкуса и мастерства, а для Бернарда Шоу в этом существовал и собственный смысл. Писательскую карьеру он начинал как музыкальный критик. Опера была его первой страстью, любовь к театру пришла позже.
Этому способствовала чрезвычайно музыкальная атмосфера в их семье. Отец был артистичен, играл на тромбоне, мать великолепно пела. Как вспоминал Бернард Шоу, у нее было меццо-сопрано «замечательной чистоты», к тому же она аккомпанировала себе на рояле. Одна его тетка играла на арфе, другая на виолончели, сестра обладала прекрасным голосом и была оперной певицей.
Но отец рано их оставил, и Элизабет Шоу, чтобы поддерживать семью, приходилось давать уроки пения, и в их доме постоянно звучали арии из опер. Стоит ли удивляться, что к пятнадцати годам Бернард Шоу знал всех великих: от Генделя и Бетховена до Верди и Гуно.
Бернард Шоу вспоминал, что все свое детство пел, как птица, и удивлялся, как при этом ухитрился не сорвать себе голос. И все же он не мог не признать, что главный интерес у него был к характерам персонажей и сюжетной интриге, музыка всегда оставалась на втором месте.
Поначалу он решил стать оперным певцом и упросил мать учить его пению. Впоследствии она признавалась, что пока он выводил свои оглушительные рулады, выходила в соседнюю комнату поплакать. Такое признание сильно рассердило Бернарда Шоу, он расценил это как малодушие и предательство. Одним словом, певца из него не вышло, но знание предмета изнутри давало ему возможность нещадно критиковать других.