Результат налицо: «Шведские мамы и папы чаще всего с улыбкой смотрят на то, как их ненаглядное чадо кричит и топает ножками… или с дикими воплями носится по магазину, приводя окружающих в ужас. Смотришь иной раз на распоясавшегося карапуза, который явно издевается над своими расстроенными родителями, и думаешь: «А вот сейчас легкий шлепок был бы весьма кстати…»
Ну, как? Нравится вам такая жизнь? А ведь у нас для нее почти все готово. Центры по борьбе с насилием созданы чуть ли не в каждом городе. Вопрос о недопустимости физических наказаний детей регулярно обсуждается в СМИ. В школах планируется с первого класса изучать «Конвенцию о правах ребенка», а в учебнике граждановедения Я. Соколова, по которому уже учится огромное количество детей, прямо поставлен вопрос (цитируем): «Нарушает ли права человека наказание ремнем?». Даже фестивали, посвященные правам ребенка, теперь устраивают. В Москве на одном таком фестивале разбитная ведущая в рейтузах провозгласила, обращаясь к подросткам: «Знаете, кто больше всего нарушает права ребенка? Ваши родители!» И начала подскакивать к детям с микрофоном, добиваясь ответа, как именно нарушаются их права. Юные зрители были сперва обескуражены, а потом вошли во вкус и принялись выкрикивать: «На „Макдональдс“ и на дискотеки денег не дают!» «Рок-музыку врубать на полную катушку запрещают!» «Заставляют ходить в школу!»
Так что «встраивание в Европу» уже идет. Осталось принять соответствующее законодательство – и наши родители присмиреют не хуже шведских. Или французских, которые трясутся от страха, если их малыш ночью заплачет. Ведь тогда соседи могут настучать в полицию, заподозрив «насилие в семье»…
Истинно рыцарское благородство проявляет Европа и в защите прав гомосексуалистов. В Англии и Голландии им разрешаются не только гражданские браки, но и венчание в церкви. В Швеции же этот вопрос пока вынесен на всенародное обсуждение. Равно как и вопрос о том, что педерастам и лесбиянкам надо разрешить усыновление детей. Международный суд в Гааге недавно поддержал иск возмущенного гомосексуалиста, пожаловавшегося на отказ парижских властей дать ему усыновить мальчика.
Кто-то может подумать, что его это не касается. Дескать, пусть сходят ума, как хотят. В конце концов, это их проблемы, их частное дело. Они ко мне не лезут, и я ими не интересуюсь.